– Нет. Вы у нас на корабле. Совсем недалеко от Земли. Мы хотим с вами познакомиться.
– Меня зовут Генрих, это Лёша, а это моя сестра Икара, – представил всех Генрих.
– Мой отец здесь капитан. Я попросил, чтобы мне разрешили пообщаться с земными детьми, – сказал Рару.
– Ты в каком классе учишься? – Икара на вид дала бы ему четвёртый класс, потому что он казался взрослее их, несмотря даже на небольшой рост.
– Не понял? – переспросил человечек.
– Ну ты в школу ходишь? Портфель, чернила, тетрадки в клетку, мел, – помогла она ему понять про школу.
– Я… нет. Не хожу. У нас не так. У нас сразу всё есть в памяти с рождения. Мы продолжаем начатое до нас.
– Вот здорово! – воскликнул Лёша, – тебе не надо учить буквы, таблицу умножения, ноты, как на коньках кататься!
– Вот это да! – подхватил Генрих, – тебе и языки не надо учить. Знаешь, у нас люди говорят на разных языках и не всегда друг друга понимают.
– Да, вы не умеете правильно общаться на Земле, я об этом слышал, – кивнул Рару.
– Рару, а дураки у вас есть? – поинтересовалась Икара.
– Смотря что ты имеешь в виду. Но я считаю, что у нас их нет. У нас есть несогласные.
Лёша насторожился. Он услышал всего лишь на мгновение шум толпы и выстрелы. Увидел заснеженный город, замёрзшую широкую реку и огромный дворец. Как будто он бежал, чего-то испугавшись, по этому дворцу мимо больших картин, огромных каменных ваз, стоявших прямо на полу, слуг в ливреях… а за ним кто-то гнался и кричал: «Осторожно! Осторожно! Только не упади!»
– А мавзолей у вас есть? – слова Генриха быстро развеяли Лёшино видение.
Генрих часто говорил про Мавзолей на Красной площади, но так ни разу туда и не попал. Он чувствовал, что это у него жизненный пробел, что-то важное, что он никак не может сделать. В мавзолее лежало тело мирового вождя, а он его не видел. Он даже думал иногда, что его отец из-за этого и приехал в Россию, поближе к вождю.
Рару взял паузу. Он как-то очень по-особенному моргнул два раза своими большими глазами и сказал: – Мы не умираем.
Икара сразу икнула от удивления. Она всегда начинала икать, когда волновалась, да ещё и так сильно хотелось пить.
– Рару, вы чай пьёте иногда?
– Вообще-то нет, но я тебе помогу. Представь на минутку, как будто у тебя в руках чашка с чаем, и ты его пьёшь. Думай только о том, какой он вкусный и ароматный, и желание пить пройдёт. Попробуй! Тебе только кажется, что ты хочешь пить. Это твоя привычка. Всё, что нужно твоему организму, ты получаешь через дыхание и через свет.
– Ы-ы-ы! – захныкала от обиды Икара. «Обман какой-то», – промелькнуло в её голове. – Мама-а-а!
– Ты, что, маленькая? – дёрнул её за юбку Генрих.
А Рару стал смотреть на неё с интересом.
– Она подаёт нам негативный сигнал, я понял. Смотри, Икара! – он достал из кармана маленький плоский приборчик с кнопками, набрал какую-то комбинацию, и рядом с ним появилось большое прозрачное яйцо. Внутри яйца было четыре сиденья и панель управления, – хочу пригласить вас покататься.
Крышка яйца медленно начала открываться.
– Это, что, звездолёт? – блеснул эрудицией Лёша.
– Ну можно и так назвать… Вообще-то это самое обычное средство передвижения на корабле – кирди. Кирди может быть двухместной и четырёхместной, как эта.
* * *
Рару привёз их на небольшую площадку, выложенную бледно-розовыми плитами. На площадке в кружке сидели такие же, как он, человечки, а в центре кто-то покрупнее, наверное, взрослый. Все устроились прямо на плитах в странных одинаковых позах с согнутыми разведёнными ногами, как бы по-турецки. Так сидели люди на картинках в книжке про старика Хоттабыча. Все заметили, что костюмчики на этих человечках были не зелёные, как у Рару, а фиолетовые. Икара подумала сразу, что они чем-то были похожи на чёрно-фиолетовых жуков, которых всегда можно выковырнуть палкой из земли у них во дворе. Никаких учебников и тетрадок ни у кого в руках не было.
– Они вас не видят, можете не волноваться. Мы сейчас прозрачные как воздух.
– Вот это да! – удивился Лёша. – Научишь?
– Людям с Земли это пока трудно. У вас ещё к этому не готово сознание. Но у нас тоже пользоваться кодом-невидимкой можно не всем. Мне положено из-за папы. Иначе мне приставят охрану и отберут кирди.
– Да, я знаю, – подхватил Лёша. – Я терпеть не могу охрану. Они всё всегда докладывают maman.
Икара и Генрих переглянулись.
– А что это там за собрание? Кого они слушают? – Генрих показал головой на группу человечков.
– Это встреча с учителем. Все одновременно спрашивают, и он всем сразу отвечает. Надо правильно понять, чью сторону взял учитель. То есть кто правильно понял загадку.
– Они молча разговаривают? – спросила Икара на всякий случай, хотя уже успела уяснить, что здесь это нормально.
– Да, так трудно подслушивать чужие мысли. Каждый настроился только на учителя и передаёт только ему. А вот он может сразу всем отвечать.
– А если учитель что-нибудь забыл?
Рару захихикал.
– Такого не бывает. Он мгновенно свяжется с тем, кто ему ответит на вопрос. Иногда он может спросить что-нибудь и у землян… Но я потом об этом расскажу…
– У землян? Мы что-то знаем, чего не знает этот ваш учитель? – удивился Лёша.
– Да.
– Сказки, наверное… – решила Икара. На глаза опять навернулись слёзы, захотелось молока и булочку с изюмом.
– Поехали ко мне! – предложил Рару. Ему почему-то трудно было смотреть на Икарину тоску.
Кирди бесшумно поднялась с розового пола, повернула влево и полетела, удаляясь от сидевших человечков.
– У вас такой большой корабль, – произнёс Лёша.
– Да, для вас большой. Он почти такой же по размерам, как ваша Луна. Он прячется за ней, и вы никогда не сможете его увидеть. Ну то есть пока мы этого не захотим и не объявим о своём существовании.
– Ты сразу к нам во дворик прилетай, обещаешь? – повеселела Икара, – мы тебе адрес оставим.
– Я знаю адрес, – улыбнулся Рару. – Какая же ты смешная!
Впереди показались вытянутые яйцевидные здания, переливающиеся разноцветными бликами. Больше всего было розовых и зелёных. Они так быстро подлетели, что никто толком не смог ничего разглядеть.
Кирди опустилась в настоящий парк, другого слова даже нельзя было и подобрать. Кругом красовались подстриженные конусообразные деревья, розово-красные цветы на толстых стеблях, небольшие идеально круглые кустики бирюзового цвета, а дорожки были из розовых гладких плоских камешков, похожих на большие монеты или даже медали, выложенные в ровные ряды. Рару нигде не было видно.
