Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
— Ну и кто же их прислал? Для какой цели? — спросил Велинов, всматриваясь в спину человека, которого он приметил еще у могилы Есенина и который вот уже несколько раз прошел мимо их машины, каждый раз перекладывая портфель из руки в руку, и всякий раз он оказывался повернут в сторону машины Хлысталова.
«Наружка! — отметил про себя Велинов. — За мной вряд ли, стало быть, за Эдиком. Ай-яй-яй! Неужели наша контора заинтересовалась полковником Хлысталовым? Очевидно, делом, которое расследует этот «Дон Кихот в милицейских погонах»».
Чувство опасности, приобретенное Велиновым еще в бытность свою военным атташе в Вене, скомандовало ему: игра нешуточная, пора закругляться.
— Что, что ты говоришь? — переспросил он. — Прости, задумался, прослушал.
Хлысталов недоуменно посмотрел на друга.
— А мне казалось, что ты весь внимание. — Пожал плечами. — Аноним не сомневался, что я увижу на снимках признаки насильственной смерти и дам ход делу, а он сам так и останется неизвестным.
— Думаешь, боится? Чего? — И Велинов снова глянул в окошко.
— Вашего ведомства… В нашей стране всегда хозяйничала ваша контора. КГБ.
— ФСБ, — поправил Велинов. — И время сейчас другое… — Нащупав ручку на дверце, он начал крутить ее, поднимая стекло.
Хлысталов, заметив предосторожность Алексея, засмеялся:
— Ой ли! ЧК остается ЧК, под какой бы аббревиатурой она ни скрывалась. Аноним, видно, помнит, как любого сомневающегося в «светлом будущем» вы отправляли в пермские лагеря или в спецпсих-больницы.
— А ты не боишься, — лукаво сощурился на Хлысталова Алексей.
— А я не боюсь! — простодушно ответил Хлысталов. — Отец так завещал.
— Кто-нибудь видел эти фотографии?
— Да, я показывал их друзьям по работе… криминалистам, экспертам… Все они советуют одно — мне необходимо изучить материалы уголовного дела по факту убийства Есенина.
— Советы давать легко… От меня-то ты чего хочешь, Эд?
Хлысталов на мгновение замолчал, как бы подыскивая нужные слова.
— Ты мой самый близкий друг, Алексей! Ты чекист! Для тебя Есенин, как и для меня, на всю жизнь! — Чувствуя, что это не убеждает Велинова, добавил: — И слово «Россия» для тебя не звук пустой! Не так ли?
— Не дави на психику, Эд, — прервал его Велинов. — Все, что я могу для тебя сделать, — это сказать правду, а не советовать, как твои коллеги… Не перебивай!
Голос его стал жестким, официальным, словно говорил он для третьего лица, которое и подслушивало.
— Вести частное расследование такого масштаба в нашей стране — дело абсолютно бесперспективное. Даже тебе, с большими правами в части допуска к закрытым, секретным документам. А наша контора, как ты выразился, не позволит тебе даже прикоснуться к тайне гибели Есенина… Если она вообще существует. В чем я сильно сомневаюсь как профессионал внешней разведки. — И уж совсем жестко добавил:
— И хотя нас связывает многолетняя дружба, не надейся получить через меня хоть какую-нибудь информацию. Дружба дружбой, а служба службой!
И глаза Велинова стали свинцово-серыми. От его слов повеяло репрессиями сталинских времен, когда предавали друзей, доносили даже на родственников.
У Хлысталова вновь защемило сердце, он скрипнул зубами.
— Ты чего, Эдик? Обиделся?
— На правду не обижаюсь, генерал Велинов!
— Плюнь ты на все! Сейчас поедем в ресторан, обмоем мою звездочку генеральскую, а заодно и день рождения нашего великого поэта.
— Я за рулем, Леша, да и не пью я совсем.
— Как? Совсем ничего? — искренне удивился Велинов.
— Совсем ничего. Сердце, Леша… прости, не могу.
— Эх, друг называется! — протянул разочарованно Велинов. — А я-то думал, устроим праздник. — Грянул на часы: — Я в «Арагви» столик заказал. А? Поедем?
Хлысталов застегнул ворот рубашки и затянул галстук.
— Будешь расследовать?
— Буду, Леша.
— Ну докажешь ты, что не самоубийство было! — сорвался на крик Велинов. — Что «заказали» его! Опубликуешь результаты своего расследования, напишешь брошюрку, я даже допускаю, что ее напечатают при нынешней свободе слова экземпляров эдак тысяч в пять. Но кому это надо, Эдик?
— Мне надо! — ответил Хлысталов сквозь крепко сжатые зубы. — И Ему надо!
— Кому Ему? Есенину? Да ему все равно, что творится на земле. А тебе зачем? Зачем в твои годы с твоим здоровьем ты ввязался во все это… Карьерой рискуешь!!! Ведь могу турнуть «по собственному желанию» начальства.
— Какая карьера, Леша? Всю жизнь я сыскарь. Честный мент, вот и все. Да и ухожу я с Петровки. Сам ухожу. И это будет мое последнее расследование.
— Ну, видно, у каждого своя судьба, — сдался Велинов.
— Согласен… Знать, судьба, что мне прислали эти фотографии, а не тебе. В меня верят. От меня ждут. И я постараюсь. Постараюсь!
— Старайся, Эдик! Старайся! Потомки оценят твою самоотверженность. Но! — Приблизившись вплотную к уху Хлысталова, Велинов прошептал: — Эдик, погляди в окно. Вон стоит «дятел», «топтун». То ли тебя пасет, то ли меня, сейчас проверим. — Он открыл дверцу, кряхтя вылез из машины, протянул руку. — Ладно, поехал я… гости ждут! Помни, я твой друг, что бы ни случилось. До свидания. — Отдал честь, махнул рукой: — К пустой голове руку не прикладывают. — Шутливо запел: «Я люблю тебя, Россия, дорогая наш Русь!» Проходя мимо отвернувшегося человека с портфелем, сильно толкнул его плечом. Тот пошатнулся, выронил портфель и чуть было не упал. Велинов и ему шутливо отдал честь: «Извините, не нарочно! Честное слово! Голова закружилась». И пошел, не оборачиваясь, к своей машине.
Человек торопливо подобрал портфель и заглянул внутрь.
— Козел, — прошипел он вслед Велинову.
Хлысталов переложил фотографии из конверта в кейс, бросил его на заднее сиденье, вышел из машины, аккуратно заперев дверцы, и направился к воротам, искоса наблюдая за человеком с портфелем. Тот, дождавшись, когда Хлысталов затерялся среди людей, быстро подошел к его «волжанке», чем-то открыл ее и, схватив конверт, мгновенно растворился в толпе. Когда Хлысталов через какое-то время вернулся к машине, ни конверта, ни человека с портфелем не было.
«Стало быть, «хвост» за мной», — он грустно улыбнулся, завел мотор и тронулся с места.
Продолжая изучать воспоминания современников, разыскивая людей, близких Есенину в последние годы жизни, Хлысталов часто вспоминал слова однокашника своего — Леши, генерала-разведчика: «Тема Есенина для посторонних закрыта». Однако, к счастью, находились и доброжелатели. Они оказались во многих архивах, спецхранах, музеях. Рискуя своей должностью, они подсказывали ему, какие дальнейшие шаги надо было предпринять в его благом деле. Никогда никому не называл он их имен, боясь причинить вред. Как бы испытывая свою судьбу, бросая ей вызов, Хлысталов всегда брал всю ответственность на себя.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
