— Вторую царскую жену отравили? — спросил Маху, хотя он был в этом убежден.
— Как только пришли слуги, чтобы объявить мне о ее смерти, я отправилась в Северный дворец. Я нашла на ночном столике открытую шкатулку с лекарствами, которая принадлежала моей матери. Эта шкатулка была одним из тех предметов, которые Меритатон разыскала с помощью прислуги нашей матери. Макетатон ее похитила во время переезда в Фивы.
— Откуда ты знаешь, царевна, что она похитила ее? Не могла ли ее прислать царица Меритатон?
Анкесенпаатон покачала головой.
— Нет. Я знаю, что она ее выкрала. Мы с Пасаром видели ее входящей в спальню Меритатон, а затем она вышла со шкатулкой в руке.
Маху был поражен.
— Из всего этого можно заключить, — продолжила Анкесенпаатон, — что моя сестра приняла те же самые отравленные пилюли, которые были доставлены моей матери. Они обе умерли от одного и того же яда.
Она бросила суровый взгляд на Маху, будто обращалась к вздорному и неразумному мальчишке. Он почувствовал себя неловко. Ему были понятны зловещие намеки Анкесенпаатон, когда она заговорила о царстве; ей казалось, что она окружена отравителями и, к сожалению, он не мог доказать ее неправоту.
На какое-то время Маху задумался. Умозаключения молодой царевны трудно было опровергнуть. Тем не менее он хотел узнать, действительно ли Макетатон приняла пилюли сознательно.
— Почему Вторая царская жена была сослана в Северный дворец, царевна?
На самом деле это оставалось для всех загадкой — Сменхкара никогда не объяснял этого публично.
— Она думала, что Сменхкара отравил мою мать, и между ней и Меритатон вспыхнула из-за этого ссора.
— Откуда ты это знаешь, царевна?
— Потому что я там присутствовала, — дерзко ответила она. — И я доверяю своей сестре Меритатон. Она твердо убеждена, что Сменхкара никоим образом не причастен к смерти моей матери. А мой дед Ай вбил в голову Макетатон, что Сменхкара убил мою мать, чтобы занять трон.
Речи молодой царевны все больше и больше беспокоили Маху, и он стал ерзать в кресле. Тот образ мира, который создала эта очаровательная девочка, был таким же мрачным, каким видел его старый сыщик! Ему пришлось столкнуться и с подлостью, и с гнусными преступлениями, и с корыстными поступками!
Но, несмотря на объяснения царевны, обстоятельства смерти Макетатон для него так и не прояснились.
— Царевна, эти пилюли, — стал пояснять он, — как считалось, обладали снотворным действием. Если эта шкатулка была у нее со времени переезда в Фивы, то она давно должна была умереть. Переезд в Фивы состоялся два года назад. Как могло случиться, что она приняла эти пилюли только четыре дня назад?
Анкесенпаатон повернула к нему свое очаровательное личико.
— Макетатон никогда не испытывала трудностей со сном. Я думаю, что она проглотила эти пилюли в тот вечер, когда была особенно возбуждена.
— Что могло заставить ее так разволноваться?
Анкесенпаатон бросила взгляд на Пасара и ответила тоном, в котором чувствовался вызов.
— Сообщение о смерти Сменхкары.
— Что?! — воскликнул Маху.
— То, что слышал, Начальник охраны.
— Но когда?
— На следующий день после смерти Сменхкары.
— Но это невозможно! Царь умер в Фивах, а чтобы туда добраться, надо день плыть на корабле, и новость о его смерти была разглашена только десять дней спустя. Как могла царевна Макетатон столь быстро узнать о смерти царя?
— Ее об этом известили во время позднего ужина, — спокойно ответила Анкесенпаатон.
— Но тогда эта новость еще хранилась в тайне!
— Ну и что? Эта смерть была предрешена.
В течение нескольких секунд Маху пребывал в оцепенении.
— Но откуда тебе это известно, царевна? — наконец спросил он, когда немного пришел в себя.
— Я допросила слуг, и они рассказали о том, что произошло накануне. Кормилица мне сообщила, что одна рабыня рассказывала шепотом что-то своей госпоже, а моя сестра после этого пришла в сильное возбуждение. Я велела позвать эту рабыню и допросила ее. Она созналась, что гонец должен был известить мою сестру о том, что скоро произойдет ее освобождение, так как царь накануне умер, и новый господин царства, ее дед Ай, сам приедет ее освобождать.
Маху недоверчиво смотрел на царевну, вытянув шею.
— Рабыня так и сказала?
— Именно так.
— Но ее надо арестовать!
— Мы с Пасаром привели ее сюда под надежной охраной. Она теперь пленница в этом дворце.
Маху попытался воссоздать картину событий: смерть Сменхкары ускорил Ай, и это означает, что властелин Ахмина незамедлительно сообщил об этом своей внучке, а затем прибыл в Ахетатон с намерением освободить Вторую царскую жену. С какой целью? Понятно, что не отеческое сострадание стало причиной его поспешного, точно рассчитанного приезда. Слова рабыни так и звучали в голове сыщика: Ай уже видел себя владыкой царства! На что он рассчитывал? Кто должен был стать супругом Макетатон и получить таким образом доступ к трону? Но еще жива Меритатон… Только один вывод представлялся бесспорным: вне всякого сомнения, Ай устроил это отравление с тем, чтобы наконец освободить себе путь к власти…
Тыльной стороной руки он вытер капельки пота, блестевшие над его верхней губой.
— Царевна, где сейчас царица?
— Она уехала.
— Уехала? Куда?
— Мне это не ведомо.
— На чем она уехала?
Маху удивился, заметив, какими взглядами обменялись Анкесенпаатон и Пасар.
— Мне это не ведомо.
Он подозревал, что царевна знает правду, но замалчивает ее.
— Она жива?
— Она уехала с Неферхеру и ребенком.
— Почему она уехала? Она боялась за свою жизнь?
— Она не предупреждала меня о своем отъезде. По-видимому, решение было принято поспешно.
Маху вспомнил о трупе, который был найден в саду.
— Царевна, я беспокоюсь о твоей безопасности. Не лучше ли тебе находиться в Фивах?
— Почему? — Вопрос был задан высокомерным тоном. — Ты думаешь, что в Фивах меня не отравят?
На крышу беседки сел ибис, не обращая внимания на находившихся в ней людей.
Внезапно Маху почувствовал усталость. Он поднялся, простился с царевной и ее загадочным другом и направился к кораблю, ожидавшему его.
«Чем все это закончится?» — спросил он сам себя, глядя на перевозчика, отдающего швартовые, и на журавлей, что летели над мутными водами Великой Реки.
3
«ЛУЧШЕ КУПИ ОБЕЗЬЯНКУ»
Собравшись в зале заседаний Первого советника Тхуту, верховные жрецы Хумос и Нефертеп, военачальники Хоремхеб, Нахтмин и Анумес и Первый писарь Майя слушали сообщение Начальника охраны Маху. Предварительно проинформированный о заключениях, сделанных на основании собранной Маху информации в Ахетатоне, Тхуту посчитал благоразумным держать принца Тутанхатона в стороне от всех этих разоблачений, которые могли ранить его чувствительную натуру.
