— Что же, мы так и будем смотреть друг на друга? — сжалилась она наконец. — Заходите, мне кажется, вам все-таки есть что сказать, мой молчаливый гость!
Я шагнул, тут же зацепившись за порог. Большой палец босой ноги взорвался неистовой болью, вмиг вернув мне способность говорить… Лучше бы я оставался немым: вырвавшееся выражение к разряду интеллигентных отнести было нельзя даже с большой натяжкой. Я покраснел и опустил взгляд, уставившись на изодранные в лохмотья носки и перепачканный костюм. Совсем не то, что требуется для хорошего первого впечатления…
Меж тем девушка, тактично не заметив ни моих грязных ног, ни соленой рулады, успела пройти вглубь коридора, сделав мне приглашающий жест. Я, памятуя об оставшихся позади монстрах, тщательно запер дверь, попутно убедившись в надежности запоров, и двинулся следом. Коридор привел в гостиную.
Девушка уже сидела в кресле у не по сезону жарко пылающего камина, поджав под себя ножки в похожих на пушистые облачка домашних туфельках. Пока я возился с замками, она успела переодеться в платьице, глубокое декольте которого скорее подчеркивало, чем прятало девичьи прелести. Будь это в прежней жизни, я бы решил, что впечатление, не смотря ни на что, произвести удалось, но сейчас только слегка удивился тому, как мало времени ей понадобилось на переодевание. Или я приходил в себя достаточно долго?
Гостиная была под стать хозяйке — изящно и со вкусом обставленная, выдержанная в нежных пастельных тонах — не гостиная, а уголок, созданный для любовных признаний.
— Вам нравится? — спросила она, заметив мой интерес к обстановке. — Квартиру, еще для моей покойной матери, обустраивала моя тетя в соответствии с собственными вкусами. Когда я осталась одна, то не стала ничего менять. Уютно, не правда ли?
Девушка плавно повела рукой к стоящему напротив нее креслу, и я послушно сел. Теперь нас разделал только легкий стеклянный столик, на котором призывно расположились фигурные бутылочки с разноцветными ликерами и пузатый высокогорлый сосуд с темно-янтарным содержимым, подозрительно напоминающим коньяк. На блюдечках и вазочках присутствовало достаточно деликатесов, чтобы удовлетворить самый взыскательный вкус. Получается, что я проторчал в прихожей не менее получаса, если девушка успела не только переодеться, но и приготовить угощение. Не заметил, как прошли полчаса? Ну-ну.
Наверное, шок еще не прошел, иначе я бы не смог по-хозяйски уверенным жестом налить себе полный фужер коньяка — а в пузатой бутылке таки оказался именно он, — только затем сообразив спросить:
— Вы позволите?
Девушка утвердительно кивнула, но я, не дожидаясь одобрения, опрокинул бокал в глотку. По пищеводу прокатилась огненная волна, вернув дар речи и некоторую толику былой самоуверенности.
— Простите меня за потрепанный вид и проявленное самовольство, — сделал я слабую попытку оправдаться, — но, поверьте, этому есть некоторые причины…
— Ничего, ничего, — успокоила мена девушка, — для того и коньяк, чтобы его кто-то пил, а вашу историю я с удовольствием послушаю. Вы не первый, кто обратился ко мне за помощью.
— Не знаю, как насчет удовольствия для вас, — протянул я с сомнением, — но для меня наша встреча — единственное светлое пятно в моей жизни за весь сегодняшний день…
Я старался излагать свои злоключения в извечной мужской манере: выпячивая их анекдотические стороны, но и в таком пересказе все выглядело настолько мрачно, что девушка лишь сочувственно кивала, ни разу так и не улыбнувшись, несмотря на все мои потуги.
— Вы удивительно везучий человек, — заметила она, когда я умолк, — раз ухитрились остаться в живых. Многим, чтобы умереть, хватило бы и одной жабы, только я не понимаю, почему же вы оказались настолько беспечны и вышли из дома, не имея и минимальной защиты?
— Какой защиты? — Меня удивило то, как обыденно девушка восприняла сопровождавшие меня фантасмагории. — Я же просто хотел попасть на работу!
— О какой работе вы говорите? — настала ее очередь удивляться. — Разве кто-то из местных еще нанимает работников?
Словно мы говорили на разных языках!
— Я бухгалтер в проектном институте, — терпеливо пояснил я, — институт маленький, скорее его можно назвать конструкторским бюро, занимаемся модернизацией рыбопромысловых судов. Сегодня срок сдачи отчета за три месяца, называется такой отчет квартальным, и главбух с меня шкуру спустит, если не получит его к обеду…
Я посмотрел на настенные часы — они показывали два часа пополудни.
— Впрочем, это уже неважно, — добавил я обескураженно.
— Не знаю… — девушка выглядела расстроенной, — но мне кажется, что в нашем городе никогда не было никаких проектных институтов… не считая университета, но вы говорите явно не о нем…
— Как называется город? — спросил я вдруг по наитию.
— Гринхилл, — сказала она и пояснила, заметив мое недоумение: — Говорят, его основали ангелы, отсюда и название… Вы все-таки не местный, не так ли?
— Похоже, что так, — растерянно согласился я.
Куда же меня занесло из родного Северозаводска? И как мне вернуться назад?
— Что происходит с миром? — спросил я совсем не то, что хотел. — И мой ли это мир?
Вряд ли девушка поняла мой вопрос, но ответить она все же попыталась:
— Все ваши сегодняшние приключения, как я уже сказала, гремучая смесь невежества и потрясающего везения, но институт, отчет и эта — как вы назвали свою работу? — бухгалтерия? Такого, я уверена, и старожилы не припомнят!
Все же мы говорили на разных языках.
— Я с удовольствием расскажу о своей прежней жизни, — перебил я девушку, — но давайте для начала считать, что у меня полная амнезия, то бишь потеря памяти. Расскажите мне о жизни, как рассказали бы приезжему из дальних краев.
— С удовольствием! — рассмеялась она, то ли приняв сказанное за игру, то ли обрадовавшись хоть какой-то определенности. — Но сначала, мой таинственный пришелец, вам не мешало бы представиться!
Я смущенно покраснел, вскочил, чуть не опрокинув столик, но поклонился с некоторой претензией на светский лоск:
— Горицкий Дмитрий Сергеевич, к вашим услугам! Нижайше прошу прощения за допущенную неучтивость!
— Айлин, — девушка чуть склонила голову в ответ и улыбнулась, — только, боюсь, услуги потребуются не от вас, а от меня… начиная с лекции о нашей жизни.
Она примолкла, решая, с чего начать. Я ждал.
— Наш мир… — все еще задумчиво произнесла она, — я провинциальная девчонка и мало знаю о мире… Говорят, где-то до сих пор люди знают о Битве только понаслышке. Про нас такого не скажешь. Здесь до развалин рукой подать. А что до всяких страшилок, так в нашем городе последнее время и впрямь немного неуютно. Большинство жителей переехало в деревни, подальше от разрухи, хотя на моей памяти мало что изменилось: разве что упыри стали хитрее, но это естественно — живой крови поубавилось… магия стала какой-то изощренно жестокой… Но это, наверное, обычный прогресс…
