Корнелия открыла глаза. Над головой и внизу плыли ярко освещенные, постоянно меняющие очертания облака. Ей казалось, что она парит в небесах. Неподалеку она увидела Оракула и, как обычно, испытала благоговейный трепет.
И даже в этот момент умиротворения Корнелия отметила, что Хай Лин и Ирма стоят бок о бок, рядом Вилл и Тарани, а она сама в паре шагов позади.
«Два плюс два — четыре. Пять — один лишний или одного не хватает», — подумала Корнелия. Эти слова метались среди ее мыслей, но тут она почувствовала другие слова. Слова Оракула.
Дружба и гнев живут в одном сердце.
Любовь и ненависть держатся за руки.
У прекрасной розы уродливые шипы.
Сознавай обе стороны… Уважай обе…
Слова Оракула встревожили Корнелию, хотя она не вполне поняла почему. Зато вдруг стало ясно, что Оракул обращается только к ней. Подруги всё еще осматривались. И теперь он заговорил со всеми:
— Вы, дорогие Стражницы, должны выполнить задание в маленьком городе-государстве Фану. Фану окружен цветочными полями, простирающимися до самого горизонта. Жители Фану сажают, растят и срезают цветы, делают из растений духи, мыло, масла и краски. Вся их жизнь, всё их существование посвящены цветочным полям.
В центре города, во внутреннем дворе самого старинного из всех домов растет Прекрасная Роза. Ее сочные зеленые ветви усыпаны ароматными белыми соцветиями, сияющими в темноте. Пока Роза живет и цветет, ничего не случится с городом, цветочными полями и народом Фану.
Розу защищает Хранитель Розы. Он живет в том старинном доме совсем один, но горожане любят и почитают его. Вечерами они приносят ему еду и питье и немного воды для Прекрасной Розы.
Хранитель Розы никогда не покидает ни дом, ни двор, но он играет очень важную роль в жизни города и неотделим от него. Так было всегда.
Однако темные тучи сгустились над городом-государством. Цветы на полях начинают увядать. Маленькие бутоны съеживаются, не успев раскрыться. Уродство проникло в это когда-то прекрасное сообщество, и гармония, коей они прежде наслаждались, разрушается. Жители Фану, дружившие с самого детства, ссорятся из-за грабель или лейки. Духи разлагаются и воняют.
А Прекрасная Роза потеряла свой первый лист. Это начало конца. Пора вам действовать.
Голос Оракула замирает, и девочки-чародейки преисполняются решимостью. Снова Корнелия слышит голос Оракула, обращенный только к ней:
— Ты должна найти корень этого зла, моя милая Стражница, но и за собой последи.
Снова пять рук потянулись друг к другу и соединились над Сердцем Кондракара.
Глава 5. Фану
— Уф! Ты весишь целую тонну! — выдохнула Ирма, отталкивая Корнелию, приземлившуюся с размаху прямо ей на живот.
— Ничего подобного. Но ты милая и мягкая, — ответила Корнелия, вскакивая на ноги и стряхивая пыль со своего чародейского платья.
— Успокойтесь! — тихо приказала Вилл, внимательно осматриваясь.
Стражницы шмякнулись прямо в центре большой площади.
— Городская площадь, — прошептала чрезвычайно довольная новым заданием Корнелия, расправляя длинное платье. Сила и счастье охватили всё ее существо и вселили в нее уверенность. Пока девочки изучали окрестности, ей пришло в голову, что ее спутницы держатся чуть прямее и в своих сине-зеленых и лиловых платьях кажутся выше ростом.
В центре возвышался неработающий фонтан. Вся площадь была выложена мозаикой, но под толстым слоем пыли невозможно было различить ни цвета, ни из чего она сделана. Тьма покрывала всё вокруг, словно одеялом.
В высоких, песочно-желтых стенах не было окон, только массивные деревянные двери и ворота. И все они были закрыты и заперты.
— Не очень гостеприимный здесь народ, — прошептала Тарани.
Под самыми крышами торчали маленькие балкончики. С них свисали цветы, запущенные и увядшие, почти сгнившие; к мостовой тянулись длинные слизистые стебли. Они колыхались на легком ветерке, наполняя воздух запахом гнили.
Не видно было ни одного живого существа. Ни света, ни жизни. Только тьма, пыль, тоска.
— Я узнаю это место, — прошептала Тарани.
— Это моя картина! — с восторгом воскликнула Корнелия и закраснелась от предвкушения.
Вилл на мгновение перевела взгляд с мрачных улочек на лица подруг-Стражниц, на сияющие глаза Корнелии и интуитивно накрыла ладонью Сердце Кондракара — ей было очень тревожно.
Тарани раздраженно поморщилась, ударившись большим пальцем ноги о каменный горшок.
— Похоже, на Фану даже не слышали об уличном освещении. Хорошо, что у меня есть собственный источник света, — сказала фея огня, решительно выбрасывая вперед ладонь, и маленький огненный шарик осветил мрачную улочку.
Стражницы осторожно двинулись вперед. Корнелия шла последней и всё оглядывалась через плечо, потому что ощущала неподалеку чье-то присутствие.
«Кто-то знает, что мы здесь, — думала она в тревоге. — Они ждут нас… или меня? — И вдруг она увидела перед собой старую подружку Элион. — Чушь! С чего это я вспомнила о ней?»
Корнелия выбросила из головы образ любимой подружки.
— Куда ведет эта улочка? — прошептала Ирма на ухо Вилл.
— Смотри! — отозвалась Вилл, указывая вперед. — Она ведет к другой площади!
Стражницы остановились в конце улочки.
— Не к другой, — сухо заметила Корнелия. — Это та же самая площадь.
— Вперед, — сказала Вилл. — Мы пойдем по этой боковой улочке. Где-то же должна быть жизнь…
Девочки углубились в проулок.
— Взгляну-ка я на эти балкончики, — предложила Хай Лин, взлетая.
Немного погодя она спустилась на мостовую и доложила:
— Всё закрыто наглухо, и на мили вокруг никого не видно.
— …и мы снова на том же месте, — добавила Вилл.
Действительно, Стражницы снова оказались на той же площади с пересохшим фонтаном.
— Это похоже на настольную игру с Крисом, — сказала Ирма. — Нас всё время отсылают на первую клеточку!
Корнелия едва сдерживала нетерпение. Вот-вот что-то случится!
— На мой вкус, этот тихий мрачный город слишком призрачен, — уныло произнесла Тарани.
— Тсс! — прервала ее Хай Лин, подняв палец. Теперь все пятеро услышали дыхание. Хриплое, прерывистое дыхание.
— Мне это не нравится. Прячьтесь! — Вилл, Ирма и Хай Лин бросились за развалившуюся деревянную скамью. Тарани спряталась за фонтаном.
Хриплое дыхание приближалось, но Корнелия стояла совершенно неподвижно и только в последнюю секунду заползла в тень большого цветочного горшка, из которого свисали полусгнившие стебли. Она свернулась за вонючим склизким занавесом и с любопытством выглянула.
