Кон притянул ее к себе и поцеловал в лоб.
— Я знаю, как ее зовут. В конце концов, я же ее отец.
Глава 2
Кон сжимал руку Лоретты, когда они поднимались по лестнице. Обстоятельства не идеальны. Лоретта была недалека от истины, предположив, что в некотором роде именно он организовал быстрое погружение на дно молодого мистера Чарлза Винсента. Впрочем, Чарли плавал в мутной водице и без помощи маркиза Коновера. Когда слухи достигли его ушей, было вполне естественно навести справки о благополучии и платежеспособности своего деревенского соседа и повозить его по городу. Разве он, Кон, виноват, что Чарли оказался полнейшим остолопом? Мальчишка не мог сравниться с сестрой ни умом, ни духом. Бог сыграл злую шутку, сделав Чарли наследником, хотя у Винсентов особенно и нечего было наследовать. Кон все разузнал. Лоретта будет получать жалкие гроши, когда на следующий год ей исполнится тридцать. Их опекуна следовало бы пристрелить, но Кон задумал более утонченную месть для сэра Закари Биллингтона. Его собственный опекун хорошо вышколил его.
И вот они уже стоят перед дверью в спальню. Кон надеялся, что сегодняшняя ночь станет для них обоих началом новой жизни. Лоретте незачем знать, что она будет любовницей гораздо меньше, чем шесть месяцев, если его слово еще хоть что-то значит. Кон смотрел на будущую маркизу Коновер. Он уже сделал и еще сделает все, что в его власти, чтобы так и было. Однажды Лоретта отказала ему. Больше этого не случится. Он не допустит этого.
Кон подхватил Лоретту на руки и внес через порог.
— Немедленно поставь меня!
Кон ухмыльнулся. Она так и замолотила по нему своими кулачками. Однако ее возмущению явно недоставало энергии — Лоретта, похоже, вознамерилась изображать бесчувственную куклу. Он горел нетерпением размягчить каждую ее конечность и играть с ней пальцами и языком до тех пор, пока она не будет порабощена… околдована. Он надеялся, что не потерял своего умения удовлетворять ее. Уже больше десяти лет он не прикасался к ней — не прикасался ни к одной женщине и еще дольше не спал с женой, когда вынужденно исполнял свой супружеский долг. Их сын — доказательство того, что по крайней мере хоть что-то хорошее родилось в результате этого злосчастного брака.
Кон бережно положил Лоретту на кровать, словно она была бесценным фарфором, который в любой момент мог разбиться. Отступив от постели, он зажег лампы. Скоро в комнате стало светло, как днем.
— Открой глаза, Лоретта.
Он наблюдал за упрямо сжатыми губами. Можно было поцелуем устранить это затруднение, но Кон хотел установить основные правила. Лоретта удивленно открыла рот при виде обстановки: кровать с роскошным пологом, замысловатая резьба, позолоченные стены.
— Это похоже на гарем. — Судя по тону, она не пришла в восторг.
— Именно то впечатление, к которому я стремился, моя дорогая. Ты найдешь свое новое жилище декорированным в похожем стиле.
— Надеюсь, хотя бы наложница будет только одна за раз.
«Если б она только знала!»
— Как моя любовница, ты будешь заботиться обо всех моих удовольствиях. В случае, если мне потребуется, чтобы к нам присоединился кто-то еще, я, разумеется, сообщу тебе.
Он полагал, что не следовало радоваться гневному румянцу, который залил ее грудь, плечи и поднялся к щекам. Лоретта в самом деле слишком худая и слишком бледная. Тревоги и благородство могут быстро отнять молодость — уж он-то знает это не понаслышке, но он решительно настроен вернуть Лоретте хотя бы часть, если возможно. В прошлом году он потерпел полный крах, но больше этого не повторится.
— Каково это — ощущать, что ты стоишь больше десяти тысяч фунтов? — спросил он, срывая с себя галстук. — Я, знаешь ли, жду возмещения своих денег. Когда-то у нас это здорово получалось, Лоретта. У меня чудесные воспоминания.
Лоретта села, подтянув кверху лиф платья, к вящему неудовольствию Кона.
— Чем это пахнет?
— Фимиам, моя дорогая. Тебе нравится? Ароматическая лампа с ним стоит на каминной полке.
Огонь ярко пылал, в точности как он любит. Англия показалась ему холодной и бесцветной страной после нескольких лет, проведенных на Востоке. Несмотря на то, что Кон был лишен многих западных удовольствий, его завораживали запахи и вкусы, яркие живые краски и пестрые узоры. Он знал, что за спиной его называют Безумным Маркизом, но будь он проклят, если вернется к той половинчатой жизни, которую вел, когда женился. Все до единой изысканные вещи, которые покупала Марианна для украшения его домов, были вывезены прочь, едва только он ступил на английскую землю. Единственное, что осталось от нее, — это их сын.
— Нравится? Пахнет мужским одеколоном.
Кон ощутил укол ревности. Он знал, что Лоретта жила монашкой. У него не было ни малейшего желания представлять ее с другим мужчиной.
— Я предпочитаю этот запах всем остальным. Рад, что ты одобряешь.
Он сел на стул и снял с себя все, кроме рубашки, бриджей и сапог. Когда Лоретта сидела у него на коленях, она не могла не почувствовать его болезненного возбуждения. Но сегодня он намерен доставить удовольствие не только себе, но и ей.
Кон услышал шелест шелковых юбок — Лоретта соскользнула с атласного покрывала. Он оденет ее — чтобы потом с наслаждением раздевать — в яркие, сияющие цвета, дабы подчеркнуть золото волос и голубизну глаз. Для него она сейчас еще красивее, чем была раньше, хотя общество и не числит ее среди своих бриллиантов. Лоб у нее слишком крутой, рот — слишком большой, нос, щеки и декольте усеяны веснушками, которые она по-прежнему, как Кон видел, пытается скрыть. Когда-то он любовался этими веснушками везде, обводил их пальцами и языком, и она извивалась под ним.
Кон засмеялся, когда Лоретта, стащив с него второй сапог, бесславно шлепнулась на зад. Он протянул ей руку:
— Теперь моя очередь помочь тебе раздеться, но я жду, что в будущем, когда я стану приходить к тебе, ты будешь встречать меня полностью обнаженной и сгорающей от нетерпения.
Лоретта повернулась к нему спиной:
— Надеюсь, ты установишь для меня распорядок. Я не собираюсь бродить нагишом целый день.
Кон стал расстегивать ряд крошечных перламутровых пуговок. Их было слишком уж много.
— Тогда я, возможно, позволю тебе халат. Что-нибудь прозрачное и легко снимающееся. Кто знает, когда мне захочется утолить свою страсть.
Лоретта повернулась так резко, что одна пуговка осталась у Кона в руках.
— Ты шутишь!
— Нет, мадам. О, будь уверена, в твоем гардеробе будет полно платьев на случай выхода, но за дверью своего нового дома ты будешь абсолютно доступна для меня в любое время дня и ночи.
— Но… но как же слуги? Или у меня их не будет?
— Я нанял вполне сдержанную пару. Они знают о моих предпочтениях.
— Это отвратительно! Я такого не потерплю!
