— И что, школа до сих пор работает? — поинтересовался Джейми. — Интересно, каким же благородным занятиям предаются девицы в наше время? Неужели по-прежнему приседают в книксенах?
— Я не была там несколько лет, но… — начала я, однако Лив тут перебила.
— Смешивать коктейли их точно не учат. Равно как и пилатесу, и искусству депиляции в зоне бикини. Так что тебе, мой пупсик, — произнесла Лив, перегнувшись и насмешливо похлопав его по коленке, — ловить там нечего. Свой идеал в «Филлиморе» ты не найдешь.
Я покосилась на Джейми. Конечно, очень мило, что он приехал почтить память женщины, которую видел всего несколько раз в жизни. Но вот, оказывается, какова главная цель его появления! Пополнить копилку своих мужских побед и/или подыскать сотрудниц на должность «официантка класса люкс», причем не где-нибудь, а в Академии Филлимора.
— Да бог с тобой, Лив! — Джейми, кажется, заметил мое разочарование. — Вовсе не такой у меня идеал. И вообще, я приехал, чтобы поддержать Бетси. Я знаю, как много значила для нее Фрэнни. Тем более что я так удачно оказался в Лондоне… — Он повернулся ко мне и добавил с тем самым убийственным шармом, от которого падали и укладывались в гламурные штабеля толпы клубных красоток по всему Лондону: — Фрэнни была настоящей леди — и это свойство передалось от нее тебе.
Я почувствовала жар на щеках, а Лив громко закашлялась, чтобы подавить слезы.
Фраза стоила того, чтобы повесить ее на стенку в раме или огранить, как дорогой бриллиант, но, увы, я знала цену словам дамских угодников вроде Джейми. А главное — она не соответствовала действительности. Ну да, Фрэнни как могла пыталась втянуть меня в тонкую игру намеков, которую постоянно вела сама, однако мне никогда не удавалось даже приблизиться к ее совершенству. Научиться этому невозможно: с этим надо просто родиться.
Пробка снова двинулась с места, и у меня появился прекрасный повод, чтобы отвернуться к окну. До Мейфэра было уже рукой подать. Когда я увидела знакомые крыши таунхаусов — тех, что рядом с Академией, — мое сердце тревожно застучало. Еще какие-то пять минут, и мне придется выйти из машины, прервав блаженство, которое дарила тесно прижатая нога Джейми. Ой… То есть я хотела сказать: еще какие-то пять минут, и я увижу всех гостей.
— А ведь он прав, Бетси, — заявила Лив. — Ты действительно на нее похожа.
— Конечно, мне приятно это слышать, — усмехнулась я. — Но Фрэнни была умна и добра, ее все любили, она устраивала такие приемы, что про них потом ходили легенды. А что я? Вечно не знаю, что когда надо говорить. Уже пять лет работаю после окончания университета, а все приходится ишачить по праздникам… А! — махнула я рукой, чтобы не продолжать старую песню. — Фрэнни умела украсить людям жизнь. Собственно, в этом и состоят хорошие манеры.
— Но ведь ты тоже… — начала Лив.
— Нет, не «тоже»! — отрезала я. — И никогда не буду…
— Вот чему тебя точно не научили, так это принимать комплименты, — сказал Джейми, дружески пихнув меня локтем. Теперь не повернуться к нему было бы просто неприлично.
Я повернулась и прямо перед собой увидела серые глаза, которые светились таким участием, что я тут же пожалела о том, что наша встреча проходит при столь печальных обстоятельствах. Увы, счастье не могло продлиться больше трех секунд. Изобразив дежурную улыбку, я поспешно перевела взгляд на огни Пикадилли: не дай бог, Джейми разглядит тупое выражение моего лица.
— Ну все! — сказала Лив, шлепнув себя по острым коленкам. — Хватит о грустном, давайте вспомним что-нибудь хорошее. Например, как Нэнси и Кэтлин нарочно проигрывали тебе в шашки. Или как Фрэнни давала тебе надеть свою диадему и меховое манто. Сколько тебе тогда было? Годика четыре?
— Неужели? — Джейми приподнял бровь, и у меня опять сладко сжалось все внутри. — У верен, что это… Простите. — Он запустил руку в карман пиджака и выудил миниатюрный телефон. — Звоночек… Алло, да, Джейми ОʼХар… Лили? Привет! Конечно, ледовый скульптор должен быть всегда при тебе — вопрос лишь в том, готова ли ты к этому…
— Да-а, — закатила глаза Лив. — Если общественная нагрузка становится делом жизни, невозможно понять, где кончается работа и начинается развлечение… Более того, нет уверенности, что работа начиналась вообще.
В ответ я тоже закатила глаза.
Мы ехали уже по Хафмун-стрит.
— Ну, ты как? Держишься? — спросила Лив.
Я бодро кивнула и предложила:
— Может, давай выйдем здесь? Хочется размяться…
Не отрывая от уха телефона, Джейми наклонился, чтобы переговорить с водителем. Мы подъехали так близко, что уже доносился гомон гостей.
— Будь так добр, приятель, высади этих двух красавиц прямо здесь, а меня, если нетрудно, быстренько подбрось в «Кадоган Гарденс». — Он повернулся ко мне: — Извини, на банкет остаться не смогу — у меня там хозяйка клуба в истерике. В семь часов у них званый вечер в честь помолвки с рабочим названием «Грязные танцы». Эх, лучше вам не знать, чем я занимаюсь…
— Ничего страшного. Самую важную часть ты не пропустил, — сказала я. — Спасибо.
В ответ Джейми улыбнулся, не раскрывая губ (так обычно братья улыбаются сестрам), и дружески похлопал меня по плечу.
— Всегда рад, — сказал он.
Пока Лив осторожно выбиралась из машины, стараясь не зацепить колготки, мне выпало несколько секунд счастливого уединения с Джейми: он смотрел мне в глаза, а его рука все еще оставалась у меня на плече. Напрасно я надеялась, что он скажет что-нибудь еще. Да и мне Господь не шепнул ничего подходящего для продолжения разговора. А потом Лив вытянула меня из машины, и мы пошли к Академии.
Хотя я часто приезжала к Кэтлин и Нэнси (моим приемным матерям), в саму Академию Филлимора не захаживала, наверное, лет с двенадцати. Тетушки жили по соседству — в небольшом коттедже, переделанном из бывшей конюшни. У них был теплый и уютный дом, где всегда пахло пирогами и трогательной материнской заботой в духе «тебе не стоит ходить в гости к этой мисс Руд». По сравнению с ним здание Академии выглядело гораздо более внушительно и всегда вызывало во мне благоговейный трепет. Вот и сейчас, едва я увидела издалека знакомую красную дверь с медной табличкой, как внутри все сжалось.
То же чувство я испытывала в детстве, когда мы с Нэнси проходили здесь, возвращаясь с прогулки по Грин-парку. Окна Академии манили загадочным взрослым миром, в котором обитали те самые девушки, что каждое утро оглашали улицу веселым визгом, — у них были длинные волосы и жакеты с подкладными плечиками.
Зимой четырехэтажный фасад напоминал рождественский календарь:[2]за каждым освещенным окошком можно было наблюдать свой сюжет. Вот две белокурые принцессы кружатся в вальсе в настоящем бальном зале с золотыми виньетками и хрустальными люстрами. А вот, этажом ниже — массовое сражение с устрицами на уроке столового этикета…
