В общем, спустя месяц после того, как выяснилось, кто я есть на самом деле, я сидела в своем свежевыкрашенном кабинете, одетая в новенький зеленый костюм и с модным пучком на голове, который научилась делать своими руками. На шее у меня сверкали жемчужные бусы Фрэнни. Я оживила их! Фрэнни ничуть не преувеличивала, говоря, что жемчуг оживает при соприкосновении с кожей. Едва я защелкнула застежку, бусинки зажглись, как лампочки, к которым подключили ток. В качестве подвески я прицепила к бусам свою золотую пчелку с бриллиантом, и теперь обе мои матери были всегда со мной.
На столе зазвонил телефон, и я бодро сказала «алло».
— Это Школа Здравомыслия? — спросил знакомый ироничный голос.
— А что? Вы хотите приобрести пару килограмм? — Губы у меня расползлись в улыбке — и это наверняка было слышно.
По словам Лив, когда я разговариваю с Джейми по телефону, улыбка у меня совершенно мерзкая. Ну да, в его присутствии я хотя бы стараюсь следить за лицом.
— Нет, спасибо. Зачем мне здравомыслие? У моей девушки его столько, что с лихвой хватит на двоих. Просто я звоню уточнить, не передумала ли она идти обедать… — продолжал Джейми. — Варианты на выбор: греческий ресторан в Найтсбридже — недавно открылся; новое местечко в Сохо — немного сомнительное, но страшно модное. Или просто купить сэндвичи и съесть их в парке.
— Мне в парк, пожалуйста, — сказала я с интонацией деревенской простушки, которая в первый раз села в такси.
— Вот и замечательно. Не знаю, проходят ли это в вашей школе, но, насколько мне известно, публичные проявления страсти в ресторанах не приветствуются. А делать концы из Айлингтона до Пикадилли, чтобы потом остаться без поцелуя перед кофе, — это уж извините…
— Да это просто верх неприличия — не предложить даме поцелуя, — с деланым возмущением сказала я. — Парк — вне всякого сомнения.
В дверях появилась Поллетт и жестом показала сначала на мой стол, а потом на меня.
— Прости, больше не могу говорить, — сказала я в трубку. — Тут пришли на собеседование. — И я поспешно отключилась, чтобы очередная соискательница на должность личного помощника не услышала ничего лишнего из уст своего потенциального начальника.
— Можно запускать? — спросила Поллетт.
Я расправила пиджак и пригладила волосы.
— Давай. Ой, подожди, Поллетт, а как ее…
Но Поллетт уже вышла.
Ну и ладно! Я достала зеркальце и быстренько проверила свой ППЗ. Пуговицы — застегнуты. Помада — свежая и яркая. Зубы — я оскалилась — выглядят отлично… Или нет?
Так, кажется, справа застрял какой-то кусочек… Пальцами я приподняла верхнюю губу, чтобы посмотреть повнимательнее…
— Здравствуйте!
Я так подскочила, что выронила зеркало и чуть не опрокинула на себя холодный чай.
Первая соискательница стояла в дверях. Высокая женщина далеко за сорок, в похожем на мой зеленом костюме, который очень шел к ее белой коже.
Что ж, выглядит вполне элегантно.
— Простите. Ваша сотрудница сказала, что я могу заходить.
Ваша сотрудница… Так, дышим глубоко и спокойно, дружелюбно улыбаемся.
Я протянула руку.
— Здравствуйте. Меня зовут Бетси Филлимор. Прощу меня извинить, Поллетт не успела сказать мне, какое из этих резюме — ваше.
У этой дамы хорошее рукопожатие: твердое, но не тесное — три легких встряхивающих движения вверх-вниз от локтя, при этом она неотрывно смотрит в лицо собеседнику. И глаза у нее красивые — с длинными ресницами и лучистыми морщинками в уголках.
Она продержала мою руку на пару секунд дольше, чем требуют приличия.
— To, что без фотографии, — сказала гостья, продолжая смотреть мне в глаза. — Совсем неинтересное резюме — только одно место работы за последние двадцать лет. Не знаю, насколько квалифицированный я специалист, зато у меня хорошая мотивация. Едва я увидела, чем вы занимаетесь, сразу захотела принять участие.
— Очень хорошо, — пробормотала я, шурша страницами.
Ой… Не дай бог, она заметит листочек с откровениями Поллетт. Этой болтушке надо не секретарем работать, а напарником Саймона Коуэлла![54]
— Какой красивый жемчуг…
— Спасибо, — с гордостью сказала я. — Эти бусы достались мне от матери. Извините, что-то я не нахожу…
— У меня был гостиничный бизнес в Швейцарии, — продолжала дама. — Шале…
Я подняла взгляд — и сразу все поняла.
— А про Академию Филлимора я знаю все из первых рук. Я сама ее закончила.
Она улыбнулась — тревожно и радостно одновременно, и ее улыбка до боли напомнила мне мою собственную.
Я почувствовала жар и грохот в груди, как будто молот колотил по наковальне… И поняла, что не смогу больше произнести ни слова. Вместо этого я слегка поправила бусы — так, чтобы она увидела золотую пчелку.
— Меня зовут Розалинда, — дрогнувшим голосом сказала она, снова протягивая мне руку. — Розалинда Говард. Я приехала сюда работать.
Я взяла ее за руку. Но не для рукопожатия, а просто так…
