Оливия, задумавшись, потеребила выбившийся из прически локон. Она тоже с радостью уедет подальше от города. Довольно с нее толчеи на балах и лондонской суеты. Вчерашний бал окончательно выбил ее из колеи. Правда, одной недели будет недостаточно. Она хотела вернуться в загородный дом, но знала, что мать никогда на это не согласится, особенно если граф Холдсуэрт останется в Лондоне.
И тут ее неожиданно осенило.
— Мама, — начала она, — кажется, в Шотландии скоро начинается охотничий сезон?
— Кажется… да. Сразу после здешнего сезона охоты на куропаток. А почему ты спрашиваешь… О!
Августа глянула на дочь, и Оливии показалось, что она видит, как мельтешат мысли в прелестной головке матери.
— Сезон охоты в Шотландии… — повторила Августа, и ее прелестное лицо просияло. — Мужчины так любят стрелять и бродить по лесу. Ты подумала о Берд-Мэноре, не так ли? Мы могли бы пригласить туда гостей. Последние несколько лет ты буквально рвалась туда!
— А у тебя всегда находились причины отказать.
— О, провинция так скучна! Кроме того… впрочем, не важно. Как по-твоему, Арчи… лорд Холдсуэрт, примет наше приглашение?
— Да, если только не состоит в каком-то охотничьем Клубе. Мы могли бы позвать самых близких друзей. Уверена, что Джеймс согласится сыграть роль хозяина. Ну, матушка, что ты скажешь? Составить список гостей? Это не только в моих, но и в твоих интересах.
— А в чем заключаются твои интересы?
— Я так устала от твоих постоянных попыток найти мне мужа. Несколько месяцев деревенской жизни восстановят мои силы.
— Но ты должна найти себе мужа, Оливия! И сама это знаешь.
— Я и намереваюсь найти себе мужа. Но пока что не нашла ни одного мужчины, который меня бы заинтересовал. И вряд ли найду. Кроме того, если хочешь без помех проводить время со своим Арчи и постараться, чтобы он понравился Саре, лучшей возможности не придумать.
Мать нерешительно нахмурилась. Конечно, Августа беспокоилась о судьбе старшей дочери, но все же, кажется, куда больше волновалась о своей собственной.
Она поджала губы.
— Я прекрасно вижу, куда ты клонишь, Оливия, — начала она, но тут же весело рассмеялась: — Пытаешься отвлечь меня от мыслей о твоем замужестве? Так и быть, мы можем устраивать пикники и долгие прогулки, а по вечерам развлекаться музыкой, игрой в шарады и карты. И может, даже сумеем найти для тебя дикаря шотландца, поскольку английские джентльмены, похоже, не подходят.
Оливия ответила спокойным взглядом:
— Кого-то, вроде моего отца?
Августа, мгновенно отрезвев, нервно сплела пальцы.
— У твоего отца имелись недостатки, Оливия, но он был неплохим человеком, каких бы сказок миссис Маккафери тебе ни наплела.
Оливия предпочла не ввязываться в спор.
— Говоря по правде, я едва его помню.
Но то немногое, что она помнила, подтверждало все, о чем иногда проговаривалась миссис Маккафери. И все же воспоминания о доме детства всегда давали ей ощущение покоя. Одна мысль об осени, проведенной среди девственной природы Чевиот-Хиллс, где находился Берд-Мэнор, наполняла ее непонятным восторгом.
После смерти отца она была там лишь однажды. Пять лет назад ее отчим, дорогой Хамфри, несмотря на все возражения Августы, настоял, чтобы Оливия заново познакомилась с обитателями поместья, оставленного ее отцом по доверенности. С тех пор она регулярно переписывалась с управляющим, старым мистером Хэмилтоном. Поместье почти не давало дохода. Денег хватало только на содержание дома и нескольких слуг. Зато природа была изумительной. А когда она выйдет замуж, получит поместье в свое единоличное владение.
Оливия закрыла глаза и попыталась припомнить яснее: серый каменный дом, покрытый древним мхом и плющом, зеленые холмы и долины и быстрые ручьи. Отец был заядлым спортсменом, и, если верить матери, их жизнь в Шотландии была прекрасной.
А вот миссис Маккафери рассказывала нечто совершенно иное. Пьянство. Игра в карты. Женщины. В Лондоне ситуация еще ухудшилась, только там он скрывал свои похождения более умело.
В детстве Оливия видела только, что мать была прекрасна. А отец — неотразим. Но постепенно она многое поняла. Отец был не создан для семейной жизни. Возможно, поэтому она так внимательно присматривалась к молодым людям из высшего общества. Не хотела повторить ошибку матери.
Однако несмотря ни на что, Берд-Мэнор был одним из лучших впечатлений ее детства. И теперь Оливия с нетерпением ждала поездки. А что, если она найдет себе мужа в Шотландии? Вот уж это действительно будет, иронией судьбы!
Она едва сдержала смешок. Конечно, ее матушка, светская дама, просто шутила, но поделом ей, если все так и окажется.
— Думаю, на этот раз мы полностью с тобой согласны. Саре тоже надоел город. Я хотела поехать в Берд-Мэнор, а ты получишь своего Арчи. Даже Джеймс одобрит этот план.
— Ах, Оливия, ты говоришь так, словно я могу заинтересовать Арчи, только увезя его от всех остальных женщин. Но тем не менее ты права, и мы устроим домашнюю вечеринку. Конечно, ты должна выехать вперед, чтобы приготовить дом.
— Да, и могу взять с собой Сару.
— Надо будет еще нанять слуг.
— Знаю.
— И проветрить наши спальни. И выстирать и отбелить белье.
— Я вполне способна вести хозяйство, мама. Августа потрепала дочь по щеке и мило улыбнулась:
— Разумеется, дорогая. Разумеется. И когда ты выйдешь замуж, мне будет не хватать твоего мудрого управления домашними делами. Какому-то молодому человеку очень повезет, когда ты решишь отдать ему свою руку.
Глава 2
Невилл Хок вздрогнул и проснулся. Сердце колотилось резким стаккато орудийной канонады. Глаза панически забегали в поисках только что прогремевших пушек.
Но оказалось, что никаких пушек нет. Это пробили высокие напольные часы, стоявшие в холле, у подножия лестницы, возвестившие, что сейчас всего лишь три часа ночи.
Невилл вздрогнул и медленно, прерывисто вздохнул.
Все на месте. Все, как и следует быть. Он оттолкнулся от спинки глубокого кожаного кресла, встал и, пошатываясь, побрел к шкафчику с бутылками.
Огонь за решеткой камина почти погас. Но две масляные лампы по-прежнему горели ярко, разгоняя тьму в отделанном деревянными панелями кабинете.
Невилл дрожащей рукой пригладил растрепанные волосы. Слава Богу, проклятая ночь близится к концу. Слава Богу, сейчас лето и дни такие длинные. Еще пара часов, и он снова, в который раз победит злобную ночь.
Он налил себе рюмку виски и лихо опрокинул одним глотком. Спиртное опалило язык и горло, прожгло дорогу до самого желудка, и он снова вздрогнул от резкого вкуса огненной жидкости. Как изменились его пристрастия! От лучшего шотландского виски до крепкого напитка братьев Дункан… а теперь он довольствовался самогоном, который гнали в амбаре Фергюса, на другой стороне дороги. Вот это зелье оглушало, как удар молота по голове.
