Был тут и еще один немаловажный нюанс. У большей части земель по берегам озера и у значительной доли обслуживающей туристов индустрии имелся единоличный хозяин. Некий мистер Дж. Р. Вайсгер. И Кайзерманн, как знал Молдер, получил свой пост именно при его поддержке.
Что характерно, Хэммет тоже не мог всего этого не понимать. Но делал вид, что не понимает. Надо думать, в игру, затеянную вокруг жирного куска пирога, вступили и какие-то еще люди, интересы коих детектив представляет…
Но к интересовавшим Молдера проблемам это не имело особого отношения. И он повернул разговор в нужное русло:
— Извините, шериф. Я вполне согласен, что на таком большом и глубоком озере люди — согласно статистике — непременно будут тонуть, и некоторые тела так и не удастся обнаружить. Возможно, четверо людей, пропавших на озере с начала года, за уши притянуты к этой истории автором газетной утки. — Молдер поморщился, поняв, что выданная им словесная конструкция выглядит дурным каламбуром, и продолжил: — Но тело последнего погибшего, мистера Берковича, действительно было найдено со следами многочисленных ран — нанесенных, согласно предварительному заключению экспертов, именно клыками. Весьма крупными клыками…
Шериф почувствовал себя идущим по минному полю. Именно сейчас нельзя было допустить ни малейшей ошибки. Стоит дать хоть намек, хоть какую-то ниточку этим незваным гостям — и они смогут выйти на след старательно обложенной шерифом дичи. Выйти — и спугнуть. Поднять раньше времени. Дичь ударится в бега, а в пятнадцати милях отсюда юрисдикция Кайзерманна кончается — и честь поимки будет принадлежать другим. Тщательно проработанный план — как поднять в глазах мистера Вайсгера свою репутацию в преддверии грядущих выборов шерифа — рухнет из-за нелепой случайности.
— Хочу вам напомнить, — осторожно произнес Кай-зерманп, — что Беркович с малолетним сыном исчез на озере семнадцатого июля. Труп отца был обнаружен у восточного берега двадцать первого числа, тело сына так и не нашли. За четыре дня разложение на такой жаре зашло очень далеко. Тот участок побережья на протяжении около мили покрыт мелкими и острыми камнями. Достаточно было одному идиоту принять следы от ударов о камни на разложившемся трупе за раны от клыков и завопить о чудовище, как завертелась вся эта дурацкая карусель…
— Вполне возможно, — легко согласился Хэммет, — окончательная экспертиза еще не завершена. Но меня интересует один вопрос. Вы очень убедительно рассказывали о подводных течениях на озере, которые порой уносят утонувших в Трэйк-Ривер, не позволяя им всплыть… Но для этого, по вашим словам, надо утонуть в определенном месте и в определенное время. В таком случае, если мальчик утонул рядом и одновременно с отцом, — почему вы не нашли его тело? Может быть, потому, что отец попросту не пролез в глотку вашей легенды и символа?
Трэйк-Бич, уличное кафе, 24 июля 2002 года, 14:21
Посетителей в открытом уличном кафе было немного — народ тянулся на пляжи, поближе к воде. Статья о «монстре Трэйклейна» еще не стала здесь широко известна, и Молдер знал, почему. Издаваемый в Мэдисоне еженедельник «Норд-Ост Ныос» по подписке в курортных местечках Трэйклейна не распространялся, а партия предназначенных для розничной продажи экземпляров с одиозной статьей была целиком и полностью кем-то скуплена по всей округе. Молдер даже подозревал — кем.
Конечно, это был паллиатив и полумера. Рано или поздно (скорее — рано) электронные СМИ, тоже тоскующие от летнего дефицита новостей, подхватят и распространят сенсацию. Да и номера «НО-ньюс», купленные приезжающими на курорт в других местах, рано или поздно доберутся до берегов Трэйклейна.
Но пока старания, предпринятые, как считал Молдер, людьми мистера Вайсгера, срабатывали. От воды курортники не шарахались.
— Сто три градуса[4], — тоскливо сказал Хэммет, взглянув на свои часы (помимо указания времени, они выполняли еще массу иных функций, полезных и бесполезных). — И это в тени… Ну, или почти в тени, — поправился он, поглядев наверх, на прикрывавший их от солнца огромный полупрозрачный зонтик.
— Попробуйте сосчитать в градусах Цельсия, — посоветовал Молдер. — Тогда получится немного прохладнее.
Детектив не улыбнулся шутке. Он отхлебнул витаминизированного напитка (теоретически — охлажденного), отставил стакан, украшенный изображением дружелюбно улыбающегося Биг-Трэйка, и перешел к делу:
— Вы заметили, Молдер, что наш друг шериф явно темнит, говоря о трупе Берковича? Говорит о нем как бы с чужих слов, поминает «одного идиота», принявшего следы камней за следы зубов… А ведь он, Кайзер-манн, лично был на месте происшествия и сам осматривал тело. И мог бы уж сказать нам свое мнение…
— Вы считаете, что у него есть версия, которой он не расположен поделиться?
— Пока не знаю. Но запросы из округов в федеральные органы идут через нас, через столицу штата. И я имел возможность проанализировать все, чем интересовался Кайзерманн за минувшую неделю.
— Что-то интересное?
— Не то чтобы… Но один персонаж, вызвавший любопытство шерифа, связан с делом отца и сына Берковичей — по крайней мере косвенно. Жил с ними в одном трейлервилле. Некий Дэвид Корнелиус, семьдесят седьмого года рождения. Кайзерманна интересовало, не светился ли он где-нибудь раньше.
— И каков был ответ?
— Ничего особенного… Пару раз имел задержания за участие в акциях «зеленых» экстремистов — без особых последствий. Но два года назад отличился — застрелил влезшего к нему в дом грабителя. Довольно скверная была история,
— Почему? — удивился Молдер.
— Грабителем оказался семнадцатилетний сын его соседей, Наркоман в последней стадии. Этот Дэйв Корнелиус — здоровый атлетичный парень — мог скрутить его одной рукой. Мог продержать под дулом пистолета до приезда полиции. А вместо этого всадил в парнишку четыре пули сорок пятого калибра в упор. Представляете?
Молдер представил и поморщился. Если пули были с мягкими носками, то горе-грабителя наверняка собирали по кускам…
— Его не судили за превышение необходимой самообороны? — спросил Молдер.
— Судили. И оправдали. Когда Дэйв вошел в комнату, мальчишка как раз пытался взломать тумбочку — по-дилетантски, кухонным ножом. Корнелиус заявил, что нажал на спуск, когда этот нож был направлен ему в сердце, — и стоял на такой версии до конца. Мало кто поверил, скорее были у них какие-то старые счеты, но доказать ничего не смогли. Однако из родных мест пришлось ему убраться — с тех пор и кочует по стране, нигде подолгу не задерживаясь, проживая деньги, вырученные от продажи унаследованного родительского дома.
— Да, персонаж конечно малоприятный, — согласился Молдер. — Особенно в качестве соседа. Но связи с делом Берковичей, да и других пропавших, я пока здесь не угадываю «Разве что Скалли выяснит, что за раны от клыков на разложившемся трупе Берковича приняли следы разрывных пуль сорок пятого калибра», — подумал он про себя. А вслух произнес:
