— Надежная, надежная, — усаживаясь за руль, поддакнула Лина, как показалось Андрею — с ехидцей. — Все такие — в такси. Ну? — запустив двигатель, девчонка обернулась назад. — Все уселись? Едем!
Выехав с пустыря, «Плимут» вывернул на шоссе и, медленно набирая скорость, покатил, рыча мощным двигателем.
— Шесть цилиндров? — с любопытством поинтересовался Громов.
— Ну да, — покивал Майк. — Шесть.
— Небось, бензина жрет, как сумасшедшая лошадь!
— Да уж немало. Да черт с ним, с бензином — мелочь.
Да-а-а… Андрей покачал головой. А эти Майк с Линой точно — не бедные. Литров двадцать пять, а то и все тридцать на сотню — для них мелочь.
И все же — красивая машина! Особенно — бамперы и хромированные накладки на крыльях.
На скорости баронессе стало плохо — девушка побледнела и совсем спала с лица, казалось, что ее вот-вот вырвет.
Громов тут же попросил остановиться. Вышел вместе с Бьянкой к кустам… Вновь усадил девчонку на заднее сиденье…
Водитель проезжавшего мимо авто — старинного вида «Кадиллака» — углядев на обочине голую пару, радостно надавил на клаксон.
— Смотрю, в канаву не заедь, гринго! — высунувшись из-за руля, бросила ему вслед Магдалина.
— Может, ей впереди лучше будет? — опуская свое — рядом с водителем — кресло, осведомился Майк.
Его разбитная подружка обернулась и, внимательно глянув на бледную пассажирку, хмыкнула:
— А ты не беременна часом, а?
— Да нет, — вздохнув, Бьянка махнула рукой. — Не должна — я б и раньше чувствовала. Просто… непривычно все.
Громов обнял девушку, успокаивающе поглаживая по волосам. Шепнул:
— Ну что случилось-то? Ты же обещала ничего не бояться.
— Я и не боюсь… просто… укачало. Ну как морская болезнь.
— Так, может, вперед сядешь?
— Ой, нет! Нет. Я уж лучше здесь, с тобою.
Тронув с места, Лина покрутила рукоятку магнитолы — тоже весьма архаичной, как и положено в ретро-авто.
— И снова с вами Лесли Донеган и «Песенный вечер». Чабби Чеккер! Все танцуем твист!
— Уау! Уау! — Лина весело хлопнула в ладоши. — Твист! Майк, дорогой, пойдем в субботу в дансинг? Тьфу, ты черт! Вот придурок!
Дав предупредительный сигнал, машину Гонсалеса в ревом обошел грузовик, мордой похожий на знаменитый «колун» — Зил 157-й.
— Дорогая, может, скорость прибавишь?
— А корыто твое не развалится?
— Ничего, — Майк обернулся к Громову. — Вот подкоплю денег — куплю себе «Шевроле» — «Корвет»… или «Импалу», уж на нее-то точно хватит. И поедем на ней во Флориду — в Орландо, в Майами. А, крошка? Что скажешь?
— Могли б и на этой съездить, сейчас, — поводив головой, Лина свернула к бензоколонке, небрежно кивнув подбежавшему негру в потертом джинсовом комбинезоне. — Двадцать литров плесни!
— Слушаюсь, мэм!
Молодецки выпятив грудь — прикалывается? — негр поклонился и со всем рвением бросился исполнять указанное.
— Все двадцать литров, мэм!
— Спасибо.
Дав заправщику на чай несколько центов, Лина вновь вывернула на шоссе, и, проехав еще пару километров, свернула к белевшим среди кленов и лип домикам.
— Мы тут бунгало снимаем, — пояснил Майк. — Не бог весть что, но все-таки. Четыре комнаты, кухня, веранда.
— Главное, соседи не слишком любопытные, — сбросив скорость, Лина ловко припарковала авто у покосившегося забора. — В этом вот доме вообще никто не живет, а в том, двухэтажном, — она кивнула направо, — какой-то старый усатый черт со своей старухой.
— Весьма приличные люди, любимая!
— Ага, приличные! — девушка дернулась, неприязненно покосившись на особняк, маячивший сквозь аккуратно подстриженные заросли ивы. — То-то на прошлой неделе в полицию настучали — мол, музыка громко играет. А я люблю громко! И ведь не поздно было еще. Кстати, кто-то про музыкальный магазин говорил!
— Сейчас… переоденемся только.
— Скорей уж — оденемся. Ха! А здорово мы этих копов с носом оставили! — хлопнув в ладоши — была у нее такая привычка — радостно заявила Лина. — Рассказать кому — не поверят. Надо же — в море! А уже октябрь на дворе. Нет, это же надо отметить, обязательно отметить, ага! Ну выходим…
Оглянувшись по сторонам, вся нудистская команда покинула автомобиль, вбежав на гостеприимно распахнутую расторопным Майком — вот уж, действительно, Спиди Гонсалес! — дверь на веранду, заставленную старыми креслами, продавленным диваном и колченогим круглым столом, подобный которому стоял — как вдруг вспомнил Громов — в деревенском доме его бабушки.
— Проходите! — обернувшись на пороге гостиной, Магдалина махнула рукой. — Можете пока у нас пожить, коль такое дело. Может, мы еще и сами во Флориду соберемся, верно, Майк?
— Угу…
— Сейчас покажу вам комнату… Вон сюда, за мной, проходите. Вот…
— Спасибо.
К слову сказать, все внутреннее убранство дома, вся обстановка вызывала у Андрея, мягко говоря, несколько странное чувство, вероятно, рожденное неким вопиющим несоответствием великолепно отреставрированной и весьма недешевой (это уж понятно!) машины и потертой мебелишкой в стиле шестидесятых годов — откровенным кичем, усугубленным прикнопленными к выцветшим обоям портретами каких-то эстрадных звезд, среди которых Громов не узнал никого, кроме Элвиса Пресли. А вот Пресли был хорош — молодой, глянцевый, в полосатой черно-желтой футболке.
— Нравится Элвис? — не преминула справиться Лина.
— Так, кое-что. «Тюремный рок», например.
— О!!! Обожаю «Тюремный рок». Ну что встали-то? Проходите, располагайтесь! Сейчас я одежку принесу…
— А компьютер или ноутбук у вас где? — Андрей рассеянно оглянулся в дверях. — Что-то я не вижу. Хотелось бы воспользоваться… с вашего позволения. Понимаю, что наглый…
Магдалина недоуменно обернулась — она уже успела накинуть короткий халатик, вовсе не скрывавший прелестных ножек:
— Ноут… Нотная книга? Хм… нету. У нас только пластинки, и вон — радиола в углу. Хорошая радиола, между прочим…
Посмотрев в угол, Громов углядел стоявшую на небольшом столике радиолу, тоже конечно же ретро: ламповую, с «зеленым глазом» в корпусе полированного дерева, подобно нашим «Днепру» или «Ригонде». А, похоже, эта парочка предпочитает старинный стиль. Ноутбука у них нет! И всяких там айпадов-айфонов что-то незаметно. Даже мобильников! Ну… что возьмешь с натуристов? Может, они специально так вот живут, стараясь не пользоваться достижениями цивилизации.
— А телевизор у нас сломался недавно, — вернувшись, Лина бросила на тахту ворох каких-то стираных джинсов, рубах и платьев. — Ничего, завтра заедем в прокат, возьмем. Ну! Выбирайте, одевайтесь. Не бойтесь, все чистое… боюсь, только рубашки тебе, Эндрю, не впору будут, ты ведь у нас вон какой силач! По магазинам с нами поедете? Или останетесь отдыхать?
