Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Мне доставляло огромное удовольствие наблюдать за тем, как противник, глотая ртом воздух, пытается защититься, но победить мою начитанность и огромный талант к демагогии было невозможно. В такие секунды я вспоминал все те разы, когда в школе меня называли додиком. Короче говоря, было приятно. К тому же, подобные словесные баталии неплохо тренировали ум и язык. А эти качества, я думал, должны были пригодиться мне в дальнейшей профессиональной деятельности. Как показала жизнь, я не ошибался.
У Инны Измельчитель жил всего пару месяцев. У меня он продержался пять лет, с первого по пятый курс физфака. После окончания университета стало не до него: потребность в интеллектуальных пируэтах сменилась потребностью в деньгах. Стало невозможно издеваться над окружающими, одновременно работая на износ.
Когда-то давно в первом бутике Инны работала одна очень милая продавщица, которая впоследствии стала моей женой. Теперь я каждый день, просыпаясь, вижу рядом с собой лицо хорошо знакомой женщины. Ее зовут Татьяна Долохова. Она каждое утро стоит в ванной и, начищая зубы специальным зубным порошком для идеального (божественного?) отбеливания, повторяет:
- Я звезда!
Так ее научили на тренинге по личностному росту, курс продвинутый, вторая ступень. Ты должен восхвалить себя, дабы стать значимым. Ты должен возлюбить себя, дабы занять место. Ты должен вознести себя, дабы покорить мир. В общем, что-то в этом духе.
Татьяна записалась на ознакомительный курс занятий после того, как начала чувствовать себя ущербной по отношению ко мне. Она говорила, что не чувствует себя личностью, получая от мужа все, что только захочет. Говорила, что женщине необходима самореализация. Идиотизм, но так началось бесконечное путешествие от ступени к ступени, от курса к курсу, от тренинга к тренингу.
Премудростям человеческого бытия мою жену и еще с десяток таких, как она, учит магистр всех известных миру наук по личностному росту: женщина на коротких ногах и в галстуке, принимающая оплату только в евро. На фуршете, посвященном завершению первой ступени продвинутого курса, она подошла к Татьяне и тихонько шепнула ей на ухо:
- В вас я вижу большой потенциал. Вы многого добьетесь. Вы просто обязаны пройти вторую ступень.
Она ела оливку и шептала:
- Это предложение я делаю очень немногим. Только тем, у кого действительно есть шансы.
Она выдыхала Татьяне в лицо запахом сухого мартини с персиковым соком и продолжала нашептывать:
- Занятия начинаются через неделю. У вас есть мой телефон - звоните.
Наконец, она прижалась левой грудью к локтю Татьяны и простонала:
- Не совершите ошибку. Ради самой себя.
С тех пор моя жена начала разговаривать со своим отражением в зеркале. Каждое утро она моет лицо специальной пенкой против морщин и одновременно старается повысить свою самооценку. Будешь любить себя - тебя полюбит весь мир, учила женщина на коротких ногах и в галстуке.
Создается впечатление, что тренинги идут на пользу: Татьяна даже пытается организовать какой-то бизнес, просит у меня денег. По вечерам она делится со мной впечатлениями от применения нового способа организации рабочего времени, пока я раздеваюсь. Она обожает рассказывать о людях-кувшинах, наполняемых жизненным опытом, словно водой, или о кругах отчужденности человека, или еще о какой-нибудь чуши.
Самореализация и личностный рост - вот две основные составляющие существования моей жены. Пять монументальных законов, открытые на второй ступени продвинутого курса, заменили святые заповеди, а место Библии заняла тонкая черно-белая методичка, составленная женщиной на коротких ногах и в галстуке. Я предпочитаю не замечать происходящего, ведь у меня тут персональная дорога в ад.
Итак.
Я, Инна, Татьяна, Яковлев и еще полторы сотни личностей - это все люди моей жизни.
Кстати, когда-то у меня еще были родители. Теперь их нет. Они умерли не так давно друг за другом в один чертовый день.
3
Вся эта история с Инной началась для меня с телефонного звонка. Обыкновенного телефонного звонка, который раздался утром три дня назад. К тому моменту я уже два часа как был на работе. Сидел перед монитором и подбирал верное расположение ярлыков на рабочем столе.
Так у меня инициируется каждый трудовой день: я расставляю значки в сложные геометрические фигуры. Напоминает современную медитацию: духовной пользы никакой, зато помогает убить время. Высунутый язык, сдвинутые брови, рука, сжавшая компьютерную мышь, словно клешня - такой вид должен иметь настоящий босс. Пытаться поболтать по душам с подчиненными, обсуждать их семьи или политическую ситуацию в стране - это не вариант. Это все то, от чего становится тошно. Я воздвигал очередную пирамиду из папок и документов на фоне полуобнаженной Скарлет Йоханссон, когда Вероника Ивановна перевела, с ее слов, очень важный звонок. При этом голос моего помощника был странный.
- Да? - говорил я, выравнивая ярлыки на жидкокристаллическом дисплее.
Держа телефонную трубку между плечом и ухом, я строил египетскую пирамиду. Долбаную пирамиду Хеопса. Я планировал поместить в центр сооружения свою фотографию вместо мумии. Как символ вечности.
- Это Долохов? - спрашивала трубка. - Александр Евгеньевич Долохов?
Я закладывал фундамент и отвечал:
- Именно. Кто звонит?
- Песков Сергей Валентинович. Заведующий вторым отделением городской психиатрической больницы.
Мне звонил психиатр. Это было нечто новенькое, выброс свежего воздуха в затхлую атмосферу моего бытия. От неожиданности пришлось остановить строительство и откинуться на спинку кресла со встроенным вибромассажером. И даже чуть приподнять бровь.
- Психиатрическая больница, - задумчиво говорил я и спрашивал: чем обязан?
Кто-то написал вам на меня донос? Вы засекли номер моего мобильника в одном из этих идиотских sms-чатов? Или, быть может, к вам приходила моя жена? Она рассказала о том, что я работаю все двенадцать часов в сутки? А о персональной дороге в ад, усеянной трупами?
- Дело касается вашей сестры, - объяснял доктор. - Она у нас. В очень тяжелом состоянии.
- Да ну?
- Дежурная бригада доставила ее сюда несколько часов назад, - рассказывал доктор. - У вашей сестры была рассечена голова. Мы наложили пятнадцать швов. Сейчас она пришла в себя, но находится в состоянии глубокого шока: не говорит, не ест, не ходит. Вообще ни на что не реагирует.
Я сидел, скрестив под столом ноги, слушал слова доктора и замечал, что все вокруг изменилось. Все стало происходить как будто не со мной. Я видел себя, развалившегося в кресле и что-то мычащего в трубку, со стороны. Такое случается с людьми в абсолютно разных ситуациях: когда они впервые топят котят в алюминиевом тазике, когда вынимают из ванны дочь-суицидницу с перерезанными венами, когда их застают мастурбирующими в общественном туалете.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
