поежилась, услышав тяжеловесные музыкальные фразы.
Несмотря на страшную сегодняшнюю находку, во взгляде синих глаз Трокича ничего не изменилось. Лиза положила перед ним два листка бумаги.
– Тут некоторые данные о преступлениях на сексуальной почве. Эйерсун просил показать их вам.
Трокич сел на стул, выключил, к великому облегчению Лизы, зловещую музыку и налил себе кофе. Хотя рождественские каникулы едва закончились, его стол уже был завален бумагами, пластиковыми чашками, футлярами от компакт-дисков и шариковыми ручками. Складывалось впечатление, что хаос больше всего подходил его стилю жизни. Лиза мысленно улыбнулась, здесь она чувствовала себя как дома.
Лиза работала под началом Трокича почти полтора года. Сперва между ними возникали кое-какие трения, но со временем оба притерлись и относились друг к другу с уважительной симпатией. Правда, она считала его упертым в некоторых вопросах, и – никуда от этого не денешься – к нему иногда действительно было не подступиться. Он был настолько закрыт, что она до сих пор почти ничего не знала о нем, кроме того, что ему под сорок и живет он один со своим котом в таунхаусе где-то в южной части города. Подробностями своей личной жизни с коллегами Трокич не делился, поэтому являлся предметом жгучего любопытства и всяческих пересудов в отделе «А». Но Лизу это ничуть не трогало, для нее главным было то, что ее взяли на работу на полную ставку. А в том, что это заслуга Трокича, она не сомневалась. Она три года прослужила в полиции Копенгагена, где занималась киберпреступностью, в том числе выявлением педофильских сайтов. Последнее надоело ей хуже горькой редьки, и Трокич об этом знал.
Эйерсун высоко ценил Трокича, хотя тот порой действовал по своему усмотрению, что не очень приветствовалось в полицейской среде, где ключевым методом считалась командная работа. Трокич умел находить общее в поведении разных преступников и слыл чрезвычайно талантливым сыщиком.
Лиза сама взяла на себя заботу о произраставших в кабинете начальника растениях и регулярно поливала их в его отсутствие. В том числе и спатифиллум, который секретарша с надеждой в глазах преподнесла ему в подарок на день рождения. Цветок сам по себе выносливый, но не бессмертный, и, если бы не Лиза, он бы давным-давно засох.
Трокич бросил взгляд на бумаги и провел ладонью по волосам, привычным жестом смахнув их со лба. Лизе подумалось, что отпуск пошел ему на пользу. Так хорошо он уже давненько не выглядел. Ладная его фигура казалась окрепшей, густые волосы были коротко острижены. Даже румянец на щеках появился, впрочем, это ненадолго, расследование предстоит тяжелое. Через пару месяцев ему стукнет сорок. Вряд ли он будет праздновать день рождения с коллегами, подумала Лиза.
– Хочешь кофе? – спросил Трокич.
– Нет, спасибо.
Она села напротив и ткнула пальцем в бумаги:
– Эйерсун считает, с ними можно поработать. Здесь список тех, кого нужно проверить в первую очередь. Эти люди живут в радиусе десяти километров от Морслета.
– Ого, ты зря времени не теряла. Сколько их там?
– Четверо. Но, по-моему, двоих можно исключить, они уже в очень серьезных годах. Вряд ли у них сил на такое достанет.
– В серьезных – это сколько?
– Девяносто один и восемьдесят два.
– Да уж, в таких годах и правда не разгуляешься. – Трокич улыбнулся Лизе, что бывало нечасто. Улыбка ему очень шла. – Ладно, этих двоих вычеркиваем. С остальными разберемся после вскрытия. Пока нет повода говорить о педофилии. Насколько знаю, вы с Таурупом сообщили родителям, что тело их сына найдено, и ты считаешь, что в семье нормальные, хорошие отношения.
– В общем да. Обычные добропорядочные люди. Мать работает тридцать часов в неделю, она ассистент зубного врача. Отец заведует складом в порту. У них еще и младший сынишка есть двух-трех лет.
– Да, тяжело с такими известиями в дом являться. – Трокич удрученно потер подбородок с едва заметно проступившей щетиной.
– Да уж, более трудного задания я и не припомню.
Перед глазами Лизы возникла убитая горем супружеская пара. Крик матери, узнавшей, что тело Лукаса найдено, до сих пор звучал у нее в ушах. Женщина ухватилась обеими руками за край клеенки на кухонном столе, чашки с только что заваренным кофе и сахарница полетели на пол. А потом она с неожиданной силой вытолкала Лизу и Джаспера из квартиры и захлопнула дверь. На улице Лиза, застыв как изваяние, глядела на здание, сквозь стены которого будто просачивались жуткие животные причитания и стон. Стряхнув с себя оцепенение, она сбежала оттуда, сгорая от стыда и с невыносимым ощущением собственной никчемности и беспомощности.
– Мне кажется, новость не стала для них неожиданной, – она подняла взгляд на Трокича. – Но не потому, что он так долго отсутствовал. Просто они всю ночь представляли себе такую картину. Но ведь люди живут надеждой.
– Ты когда в Амстердам едешь? Мне надо дату записать, чтобы не забыть, что тебя не будет в такие-то дни.
Лиза вздрогнула. Во всей этой суматохе у нее совершенно вылетело из головы, что ее отрядили на курсы или семинар по профайлингу, методу, о котором так жарко спорят.
– В понедельник. Но, может, теперь мне не ехать? – засомневалась она и повысила голос. – Поездку придется отменить.
– Поговори с Эйерсуном, это его епархия.
Лиза открыла было рот, собираясь что-то сказать, но передумала. Трокич прав. Этой частью бюджета в отделе заведует Эйерсун.
– Завтра заедем пообщаться с родителями. А пока надо выяснить, нет ли к ним претензий со стороны органов соцзащиты. Да, и еще, надо со всеми учителями продленки переговорить. А я проверю историю болезни Лукаса.
– Но мне кажется, родители… Вы бы видели их реакцию.
– Ты права, но тупая статистика требует проверить и родителей, прежде чем исключать их из списка подозреваемых. Надеюсь, они к делу отношения не имеют, но пока у нас есть только их заявление о пропаже сына, а от их дома до речки несколько сот метров. Да и, как я уже сказал, мне хотелось бы, чтобы ты пришла завтра на вскрытие. Зрелище не из приятных, но пара лишних глаз очень бы пригодилась. Я за тобой с утра пораньше заеду, но не на служебной машине, а на «Цивиче». От такого предложения ты не сможешь отказаться.
Лиза не стала говорить, что ей совсем не улыбается перспектива присутствовать на вскрытии, и не стала делать большие глаза при упоминании «Цивича». Накануне Рождества Трокич приобрел «Хонду-Цивик» с автоматической коробкой передач. И это Трокич, который никогда не интересовался автомобилями и всю жизнь ездил на консервных банках, самой дорогой деталью которых была
