Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Она могла… Марко не сомневался, что Анисья все могла!
Они редко говорили, но порою все же хватало времени нетолько для объятий. Однажды Анисья дала Марко шелковый мешочек, в котором тонкои сухо что-то шелестело, и сказала, что это — трава осот, весьма большоеподспорье в торговых делах. Марко верил только в свою удачу, но подарок принялс благодарностью. Только святая мадонна знает, в чем крылась причина — в удачеили в осоте, но невозможно было не заметить, как улучшились вдруг его дела!Мало того, что Михаила не изменил слову и не взвинтил цену на свой товар, непередал его другому покупателю, хотя мог теперь, после пожара, выбирать. Маркопродал меха с такой выгодой, какой даже предположить не смел в самых радужныхмечтах. Он мог бы уже возвращаться в Венецию, но рассудил, что прежде возьметпартию хорошего товара, например, меду. Опять пришлось подождать немного… доконца лета.
Разгоряченная плоть одобряла такое решение — в самом деле,как это так, вдруг расстаться с Анисьей? Да разве они уже довольно натешилисьдруг другом? Нет, Марко подождет. И до исхода лета, и до глубокой осени, потомучто это значило увезти с собой не только мед, но и чистейший воск. А потомвдруг явилась ему в голову отличная мысль: прикупить еще мехов на первых зимнихторгах! И опять новая — да еще какая догадка: а зачем вообще ждать торгов вМоскве? Не лучше ли поездить с Михайлой по охотничьим угодьям, где можнонабрать меха вдвое, втрое, вчетверо дешевле? Впрочем, он уже тогда знал, чтоникуда не поедет: посулит хороший барыш Ми-хайле — и зашлет его по знакомымпромысловикам, а сам останется.
Останется с Анисьей.
* * *
Дни шли за днями, и он все больше привязывался к своейчаровнице. А Анисья… Анисья не замыкалась в загадочном молчании, не заводилаглаза к небесам, не играла во внезапные охлаждения — все эти мелкие ухищренияженского кокетства были ей чужды. Бесстыдно откровенна была московская купчихав желании наслаждаться своей молодостью, красотой, любовью — и также молодостью,красотой и любовью Марко. Но с пылкостью и сладострастностью взрослой, опытной,вечно неудовлетворенной женщины уживались в ней легкость нрава, почтидевчоночья простота. Так, она старалась для приличия уменьшить тяжесть греха:снимала с себя крест, готовясь к встрече с любовником. Марко знал, чтонекоторые супруги, прежде чем ложиться в постель, завешивают даже образа, но вмыльне-то образов ни у кого не водилось, а крест, входя в столь опасное место,православные и так снимают. Вот грех и творился шито-крыто. Виделись любовникина неделе по нескольку раз, и никакой прыткий ум до сих пор не догадался об ихвстречах, никто не озаботился, почему Анисья велит готовить себе мыльню чуть некаждый день, да вдобавок в неурочную пору — во время послеобеденного отдыха.Впрочем, Марко уже знал о пристрастии русских к баням. От всех болезнейлечились в банях; после ночи, проведенной супругами вместе, считалосьнеобходимым сходить в баню, прежде чем подойти к образу. Но в конце июнясделались вдруг такие жары, что вышел указ — запретить топить мыльни, кромецарских, общественных, дабы избежать пожаров. Прослышав об этом, Марко впалбыло в отчаяние, но все же потащился вечером к Воротникову за каким-товыдуманным делом. Первым, кого он увидел на дворе, был сам Михаила, сидевший накрыльце босой, в одной лишь белой полотняной рубахе (дома Михаила вообще ходилпросто, но сундуки у него не пустовали: он как-то показывал Марко своибогатейшие, поистине царские одежды из золотой парчи и алого дамаскина,подбитые прекраснейшими соболями!), красный, распаренный, с мокрыми волосами —и попивавший мед. Он явно только что слез с полка и был весьма доволен жизнью.
— Что же, что указ! — ухарски сверкал глазами Воротников. —Мы своевольничаем. Баня… как без нее! Баня для нас такая необходимость, что всемосквичи посулили из своих домов изыти в чистое поле, коли нам не дадут банитопить!
Захмелевший Марко едва не заплакал от умиления такимпристрастием к дедовским обычаям. А уж когда появилась равнодушно-скромная,приветливая Анисья в новом лазоревом летничке да белой рубахе, прикрывавшаясвою косу цвета спелой пшеницы лишь легоньким платочком, будто незамужняядевица, то и вовсе счел себя счастливейшим из смертных. Тогда-то и озарило егопослать Михаилу на покупку пушнины одного — а самому остаться в Москве.
Святой Марко, покровитель его родного города и его самого,не дал бы соврать: Марко с охотою повел бы Анисью под венец и назвал ее нетолько возлюбленной, но и матерью своих детей, когда б не ее явное нежеланиебрака (не с ним, а вообще брака!). Не побоялся бы и той власти, которую Анисьянад ним взяла. Нет, не зря чудились ему в этих глазах-озерах колдовские чары…Анисья знала не только травы, для дела спорые, но и множество совершеннодиковинных вещей. Как-то при ней Михаила завел разговор о горностаевых шкурах,которые имеют какие-то знаки вокруг головы и хвоста, по коим можно узнать, внадлежащую ли пору пойман зверь и не вылезет ли мех. Анисья слушала, слушала,прилежно нанизывая бисер, а потом вдруг прервала свое Молчание и спросилатаинственно:
— А ты, брат Михаила Петрович, покажешь ли гостю мехбаранец?
Бабьи сказки! — буркнул Михаила, отчего-то вдруг осердясь,но Анисья не обратила на сие нимало внимания и, проворно соскочив с сундука, накотором сидела, выхватила из-под крышки премохнатую шапку с ушами, пошитую изкакого-то диковинного желтовато-зеленоватого меха, похожего на мех енота своейдлинной остью, и принялась уверять, будто сей мех принадлежит баснословномуживотно-растению по имени баранец, кое живет в низовьях Волги. Редкость эта приноситплод, похожий на ягненка. Стебель его проходит через пупок и возвышается надземлею на три пяди. Ноги у баранца мохнатые, рогов нет, передняя часть — как урака, а задняя — чистое мясо, которое народы, в тех местах обитающие, охотноприемлют в пищу. Баранец живет не сходя с места, пока имеет вокруг себя траву,которую сгребает своими клешнями. А ежели прохожий человек сядет по нечаянностис ним рядом, баранец может и укусить!
Марко, слушая сие, перетряхивался от брезгливости, воображаяэтакое мясо-меховое чудище, но по купеческой привычке все-таки прикидывал — какхорошо, ах, как хорошо было бы добыть сего баранца, ибо связанная с нимистория, кстати рассказанная, способна значительно поднять цену меха! Озадачилопоначалу неприкрытое недовольство хозяина, но потом Марко понял: тот простобоялся за сестру, ибо всяческое ведовство и зелейничество сурово каралось нетолько в странах католических, но и в православной Московии, а Анисья… Анисья,конечно, была не простая женщина, а, как здесь говорили, вещая женка. Иовдовела не сама собою, как другие, а извела своего мужа, сжила-таки со свету!
Марко знал сие доподлинно: Анисья призналась в одну из техминут особенной, всепоглощающей откровенности, которые редкость даже междулюбовниками.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
