— Ровно час. Это так важно?
Она вытирает майонез с уголков рта. Внезапно гул машин заглушает громкая музыка. Я не могу понять, откуда она доносится.
— Что это?
Джесси поднимается и стряхивает крошки с джинсов.
— iPhone с тобой?
Я киваю.
— Думаю, тебе стоит его достать.
На площади недалеко от нас начинает танцевать пара человек. Я не могу сдержаться, чтобы не двигать плечами под такую заводную мелодию, и теперь уже четверо выстраиваются в ряд неподалеку и танцуют.
— Увидимся через минуту, — говорит Джесси и растворяется в толпе, где уже в два ряда танцуют шестнадцать человек.
Парень Джесси с другом тоже присоединяются к уже растянувшимся в квадрат танцорам.
Из-за этой движущейся толпы голуби разлетаются в разные стороны. Я сбита с толку: кружащаяся передо мной группа людей выполняет странные, но красивые фигуры. Прохожие с недоумением останавливаются, некоторые торопятся уйти, нищие стоят как зачарованные.
Танцоры отличаются комплекций и размерами, некоторым на вид около тринадцати, другие вообще пенсионеры. Здесь домохозяйки, женщины на высоких каблуках, мужчины с усами.
Очевидно, они репетировали свои движения, потому что уже больше ста пятидесяти человек танцуют в одном стиле. Джесси привела меня на флешмоб, и я, как и другие, достаю телефон и начинаю снимать видео. Подобная спонтанность наполняет меня радостью, я раскачиваюсь из стороны в сторону — невозможно противостоять ритму этой песни, как невозможно не обращать внимания на это нелепое представление под колонной Нельсона. Правда, сложно представить, как бы на это отреагировал сам адмирал.
Теперь музыка меняется на современную с более быстрым темпом, танцоры начинают двигаться свободнее и энергичнее.
Я знаю, что наверняка кто-то сейчас снимает все это на видео, чтобы выложить на YouTube через минуту после того, как спектакль закончится. Я стою на нижнем ярусе фонтана и вижу, как мужчина с мощной видеокамерой взбирается на одного из огромных львов.
Лестница перед галереей, в которой спрятано за стеклом столько когда-то новаторских произведений искусства, забита зеваками.
Джесси машет рукой и громко поет. Музыка становится громче, зрители улыбаются, кто-то одобрительно покрикивает. На последних аккордах танцоры исполняют самое сложное движение и половина из них прыгает на вытянутые вперед руки соседей.
Так же неожиданно, как начала звучать, музыка останавливается, и танцоры исчезают, словно ничего и не было. Двое полицейских со смешанным выражением изумления и напряжения на лицах растерянно стоят посреди теперь уже пустой площади. Люди на лестнице перед галереей хлопают в ладоши и что-то выкрикивают.
Джесси, громко смеясь, едва не падает мне на руки.
— Я не могла предупредить тебя, выражение твоего лица дорогого стоило!
— Это было круто! Как ты в это вляпалась?
— Мы договорились на фейсбуке, провели одну репетицию на складе в Клептоне, а потом просто сделали это. Боже, как я устала!
— Смотри.
Полицейские пытаются заговорить с мужчиной с видеокамерой, который слезает со льва.
— Тебя, наверное, покажут сегодня по новостям.
— В кои-то веки я наконец подобралась к славе.
— О, у меня на тебя большие надежды, Джесси!
— Пойдем еще выпьем.
Она берет меня под руку.
— Можно мне познакомиться с твоим молодым человеком?
Я оглядываюсь в поисках его.
— Ой, не стоит! — Джесси подталкивает меня. — Дело в том, что на самом деле мне нравится женатый мужчина, с которым я встречаюсь. Думаю, я качусь по наклонной. — Она внимательно смотрит на меня. — Если бы ты меня осуждала, ты бы об этом сказала, правда?
— Как я могу? Ты же помнишь, что Пол был женат, когда…
Джесси машет рукой, показывая, что это пустое.
— Он был слишком молод, это не считается.
— Считается. Он давал клятву еще одной, знаешь ли.
— Пока смерть не разлучит нас… — говорит она, когда мы начинаем подниматься по Чаринг-Кросс. — Это хорошее название для картины. — Ее взгляд задерживается на чем-то на пару секунд. — Толпа обладает такой силой, правда?
— Точно. Организуй ее, и она сделает невероятное.
— Когда ты часть ее, то скажешь или поверишь во что угодно.
— Это первый урок истории, ведь так? Легко манипулировать группами людей.
— Мое сердце все еще бешено бьется!
Джесси прижимает руки к груди, ее глаза сияют.
— И кто этот женатый мужчина?
— Ш-ш… — Она прикладывает палец к губам. — Я не хочу сглазить. Во всяком случае, секс просто замечательный. Мне кажется, я бы отдала за него душу!
— Перестань! — Я удивлена: обычно Джесси не говорит так, не говорит серьезно о своей интимной жизни. — А вообще-то это круто! Везет же некоторым!
Наш разговор прерывается. Она молчит, а мне неожиданно становится немножко завидно.
— За что бы ты умерла?
— Ого! — Я пожимаю плечами. — Наверное, за Пола и за детей.
— За что бы ты убила?
— Джесси!
— Да ладно! — Она прикасается к моей руке.
— За мою семью. Только за мою семью.
Она морщит нос.
— Как все предсказуемо и сентиментально.
Она все еще в приподнятом настроении после публичного танца и, широко разведя руки, кружится на тротуаре.
— Я бы убила за выставку в Нью-Йорке, за обложку «Ежемесячника по искусству», за новые туфли… Ты в порядке?
Джесси пристально смотрит на меня, потому что я замерла посреди улицы. Пока она произносила все это, меня посетила неожиданная мысль: а за что бы убил Пол? Раньше я предположила бы, что его ответ полностью совпадет с моим: за свою семью. Мы так часто гордились тем, что у нас нет секретов друг от друга, — до прошлой ночи. Я просто не верю, что он мог бы так расстроиться из-за собаки. Но если та кровь была не животного, то чья же тогда? На секунду мне захотелось рассказать Джесси о случившемся, но я почти сразу же отбрасываю эту мысль. Сомневаюсь, что я когда-нибудь расскажу кому-то о событиях прошлой ночи. Это останется нашим с Полом секретом, пока смерть не разлучит нас. И даже после этого.
Глава 5
Пол звонит чуть позже днем и говорит, что мне не нужно готовить ужин, потому что он закажет всем карри и заберет по пути домой. Я предполагаю, что это осталось у него с детства, и теперь мы вынуждены смириться с этим.
Карри не самое мое любимое блюдо. Я достаю тарелки и ненавязчиво пытаюсь заставить Джоша помочь мне, но он предпочитает чесать под мышками и зевать.
