Он вытягивается и заглядывает на соседний балкон. В точности как у них. Пластиковый стол и четыре стула. Только сохнущая одежда отличается. Футболка, зеленое полотенце и трусики-бикини. Похоже, ее. Белые, с темно-красными сердечками. С них капает. Девчонка с бортика бассейна — его соседка.
Дверь на балкон приоткрыта. Может, она одна в номере? И что на ней, раз купальник висит и сохнет? Может, она в душе?.. Он напрягся, стараясь уловить звук струящейся воды. Ничего не слышно. Пойти и постучаться? Попросить что-нибудь одолжить? Например, спички. На кой ему спички посреди дня? Стащить сигарету у мамаши? На тумбочке у нее лежат два блока, купленные в дьюти-фри перед вылетом. Она не заметит пропажи одной пачки. Предложить соседке.
Дверь хлопает с другой стороны номера. Он мчится через гостиную, открывает свою дверь, выглядывает.
Это действительно она. Уже прошла вперед по дорожке. Идет к бассейнам. На ней короткая юбка и майка в обтяжку. Был бы он чуточку проворнее…
* * *
В столовой толпа. Он долго ищет, пока не находит столик. Они сидят у самой сцены. На столе — бутылка красного вина, наполовину выпитая. Арне пьет пиво, значит все вино залила в себя мамаша. Она сидит спиной, но он видит, что она уже окосела. Голова кренится набок. И чем больше она пьет, тем больше набок съезжает голова. Нини задремала в детском стульчике. Трульс жует сосиску. При виде старшего брата он сияет. Тут же, через два стола от них, Йо замечает ее, девчонку из соседнего номера. Он не хочет показываться вместе с матерью и Арне, учитывая, как они себя ведут, останавливается в нескольких метрах. По счастью, девчонка его не заметила.
— Ты не бушь обедать, Йо? — спрашивает мать, окосевшая больше, чем он думал.
— Не хочу. Перехватил сосиску.
Все правда. Кроме сосиски. Живот все еще болит после того, как он проплыл полпути до Африки под водой. Голова тоже болит. И все тело.
— Что за бред! — говорит Арне.
— Пусть делает что хочет, — защищает его мать, будто это поможет.
— Пойду к друзьям.
— Отлично, — машет рукой мамаша.
— Потом возвращайся и возьми с собой Трульса и Нини, — командует Арне.
— А вы что?
Мать пытается выдавить улыбку:
— Последи за ними немного вечером, чтобы мы с Арне были свободны. Мы же в отпуске, знаешь ли.
— И нажираетесь в говно, — бормочет Йо.
— Что ты сказал? — рычит Арне.
Йо косится на столик девчонки. Светловолосая толстушка тоже там. И двое взрослых. Они едят. В зале слишком жарко. Йо никогда не любил жару. Чувствует, что-то случится. Он закрывает глаза, и наступает кромешная тьма. Снова открывает — возникает тень. Похожая на кувалду… Он разворачивается и выходит, пока его никто не заметил.
— Хэй, Джо!
Йо останавливается у бортика бассейна и оглядывается. В одном из шезлонгов у стены он замечает вчерашнего мужчину. Который хотел, чтобы Йо называл его Курткой. На столике горит свеча. Он сидит и читает книгу.
— Привет, — говорит Йо и чувствует, как дыхание успокаивается здесь, в темноте.
— Занят? — спрашивает мужчина и, очевидно, хочет поговорить с ним и сегодня.
Йо подходит ближе. Куртка все еще в шортах цвета хаки и черной рубашке с коротким рукавом.
— Все наладилось? Ну, с твоей мамой?
Йо не отвечает.
— Не посидишь тут пару минут? — Куртка протягивает руку к соседнему стулу.
Йо садится на краешек.
— Что вы читаете? — спрашивает он ради разговора.
Куртка поднимает вверх тоненькую книжечку:
— Длинное стихотворение.
— Стихотворение?
— Вообще-то, историю. Путешествие в мертвый мир. Или мир мертвых.
— История с привидениями, значит?
— Вот-вот, — соглашается Куртка. — Читал ее много раз. И все равно до конца не знаю, о чем она.
Йо не понимает, что он хотел этим сказать.
— Часть, которую я читаю сейчас, называется «Death by water».[1]
— Наверное, об утопленниках? — пытается отгадать Йо.
— Да. О молодом человеке, финикийце.
— Финикийце? — прерывает Йо. — Вы имеете в виду народ, который жил где-то здесь несколько тысяч лет назад?
Брови Куртки взлетают дугой.
— Вот это да, Йо! Ты хорошо учишься в школе.
Это правда. Он старается изо всех сил.
— Так, значит, он утонул, этот финикиец, — утверждает он, изображая равнодушие. — Может, он был солдатом?
— Вообще-то, торговцем, кажется мне. Он уже пролежал в море четырнадцать дней. И не много от него осталось, кожа и мышцы сошли с костей. Он был, пожалуй, довольно богат, но богатство его не радовало. Лежит он себе на глубине, в другом мире, и не слышит ничего, кроме криков чаек.
Йо вдруг чувствует облегчение. Куртке нравится с ним разговаривать. И он не просто делает вид.
— Хороший способ умереть, — бросает он и украдкой смотрит на взрослого, освещенного мерцающим светом свечки.
Куртка сидит и рассматривает его лицо.
— Я тут думал о вчерашнем нашем разговоре, — говорит он наконец.
Этот человек много раз появлялся по телику, а теперь сидит в метре от него живьем и думает, что там ему наговорил какой-то двенадцатилетка. Йо тут же насторожился:
— Что, есть о чем подумать?
Куртка зажигает сигарету.
— А для меня не найдется?
— А что скажет мама, если какой-то посторонний взрослый научит тебя курить?
Йо хмыкает:
— Ей до этого нет дела. Да она ничего и не узнает. А если узнает, ей насрать. К тому же я уже много раз курил.
Куртка протягивает ему сигарету:
— Хватит одной затяжки. Если проболтаешься, у меня будут проблемы. Мне достаточно одного такого прокола, чтобы попасть на первые полосы всех желтых газет.
Йо скалится:
— Тогда мне хорошо заплатят. Затяжка на тысячи крон.
— Во-во! — говорит Куртка. — «Звезда на отдыхе совращает детей сигаретами».
Йо не удержался от смеха. Он крепко затянулся, подержал дым в легких и тут же почувствовал чудесное головокружение.
— Я вас всегда только одного вижу, — прокомментировал он, затянувшись еще.
— Я и есть один.
— Так вы ради себя самого в отпуск едете? У вас нет семьи, что ли?
Снова Куртка долго смотрит на него.
— Мне нужно было уехать ненадолго, — отвечает он и откидывается в кресле, — решился за один вечер, сел на самолет и случайно оказался здесь. Удивительно хорошее место. Может, прикуплю здесь дом.
