как правильно назвать эти тонкие мелкие палочки.
Мужчина приседает на корточки и разводит огонь. Причём, щелчком пальцев.
— Не боишься меня? — спрашивает, не поднимая головы.
— А должна?
— Все боятся.
— Ты вроде не нечисть, чтобы тебя бояться. И на тех дикарей совсем не похож. Адекватный такой.
Молчит, глядя на разгорающийся огонь.
Кажется, после моих слов, мужчина несколько расслабился.
Ему что? Дело до моего мнения есть? По такому и не скажешь. Весь мой опыт общения с подобными мужчинами, обладающими грубой силой, научил, что слышат они только себя.
— Ты маг? — не выдерживаю тишины. — Как ты можешь одним движением руки в воздухе кого-то держать? Впечатляет!
Напоминать про то, как он нечисть, будто половую тряпку в жгут скрутил, деликатно не стала. Хорошо, что руки не перепутал, и на том спасибо…
— С некоторых пор само получается, — пожал плечами, но головы так и не поднял.
— Я Ксения, а как тебя зовут?
— Меня Яромир кличут, — бросил короткий взгляд, вновь опустив голову.
— Яр, значит. Тебе подходит, — искренне улыбаюсь, несмотря на то, что меня всё ещё потряхивает от переизбытка адреналина в крови.
Может быть от стресса, но мне впервые нравится мужчина. Даже то, что я только что пережила, лишь подогрело мой интерес к нему. Я смотрю на его мощные плечи, в вырез распахнутой рубахи и реагирую так, как не реагировала ни на одного парня в нашей спортшколе! А ведь у нас там атлетически сложенных красавчиков хватало…
Рассматриваю его с интересом. Жаль, он склонил голову так, что его светло-русые удлинённые волосы рассыпались, скрыв лицо. Я лишь низ подбородка угадать могу.
В руках мужчины самовоспламенилась палка, и он поторопился бросить её в костёр.
Неужели, он от такой незначительной мелочи смутился⁈
— Я чудовище. Как может чудовищу подходить человеческое имя? — вдруг выдал он.
Глава 8
— Чудовище⁈ А в кого ты превращаешься? — с интересом подаюсь вперёд.
— Я понял. Ты не ведьма. Ты просто в детстве из люльки вывалилась головой вниз, — наконец он поднял на меня свой взгляд и моему взору открылось его лицо.
Впервые настолько близко.
А он красавчик…
Был бы… если бы не изуродованная правая часть лица.
Непонятно что могло оставить подобное⁈ Будто его сначала исполосовали чем-то острым, а поверху прижгли. Даже глаз, хоть и уцелевший, но уголок съехал, натянув веко вниз, сделав взгляд этого глаза жалобным. Раньше Яр старался держаться ко мне здоровой стороной лица, кроме того момента, когда спасал с костра, а сейчас забылся.
Нет, опять полубоком сел, поймав мой взгляд на бугристой щеке. Не так уж и страшно всё выглядит, рубцы даже не красные. Возможно раньше это и было страшным зрелищем, отчего мужчина привык прятать лицо, но не сейчас.
— Извини, — наверное, невежливо было так прямо пялиться. — Яр, это ведь ожоги? И, несмотря на это, ты бросился в огонь спасать меня… Спасибо. — Решаю озвучить мысли.
— Не благодари.
— Почему?
— Непривычный я.
— Привыкай. Я умею быть благодарной.
— Ты странная, — быстрый взгляд.
— Если только капельку, — улыбаюсь.
— Капельку⁈ А почему волосы такие? Ни разу красных, на концах как живое пламя не видел. И что за кольцо над губой? Это тебя деревенские серебром так пытали?
Я рассмеялась. На мой смех он отреагировал странно: застыл, удивлённо на меня пялясь. Ну хоть прятаться забыл!
— Волосы покрасила. А это пирсинг обычный, обманка — показываю, снимая побрякушку.
— Как это, — покрасила? И зачем тебе на лице пирсинг?
У них тут, похоже, даже слова «краска» нет. Хотя одежды же у них не однотонные: и красная, и синяя вышивка на жителях была.
— Ну, как вы одежду здесь красите, так и я волосы покрасить в красный решила. Мой настоящий цвет волос немного светлее твоих. А пирсинг — это как протест целому миру! Достало примерной девочкой быть. Колоть я не решилась, а побрякушку купила.
— Почему? — смотрит недоумённо.
— Ну представь, что ты с детства живёшь в определённом обществе. Делаешь всё, как говорят родители, даже одеваешься. Занимаешься тем, что выбрали для тебя они.
— Все так и живут, в почтении к старшим.
— Не у нас. Но я так и жила. Приносила им медали с соревнований… Ну, чтобы тебе стало понятнее, побеждала ради их одобрения. А потом, в день соревнований, которые должны были стать последним шагом к… В общем, есть у нас Олимпийские игры. Попасть туда цель каждого спортсмена. Ну так вот: в решающий день ты случайно слышишь разговор. Говорят о тебе. Тот человек, который долгое время проявлял к тебе знаки внимания. Теперь он практически смеётся, говоря собеседнику, что ты бесхребетная серая мышь! А самое поганое, что говорит он это твоей главной сопернице! Ты не можешь это принять, подавлен и впервые проигрываешь… А родители, вместо того, чтобы поддержать, отвернулись, ещё и укорив в том, что мои проблемы, — это я сама! Это стало последней каплей: я ушла из дома, сняла жильё, перекрасила волосы, купила цветные линзы, сменила гардероб и нацепила пирсинг. Вот и сказочки конец!
— Ты побеждала в бою? Не верю. Ты такая хрупкая… Кажется, возьмёшь за руку, и она хрустнет, — похоже, он услышал совсем не то, что я пыталась передать своим сумбурным рассказом.
— Ну спасибо… — фыркаю. — Между прочим, там, откуда я родом, соревнуются не только в том, чтобы друг другу бока намять, или в чём вы здесь состязаетесь?
— Чудные у вас места. И слов у вас много непонятных. Так за что же вы у себя боритесь?
— У кого к чему талант. Например, я гимнастка. Если упростить, то мы с девочками соревнуемся, на гибкость и ловкость.
— Ни разу не слыхал.
— Слушай, эти дикари мне не ответили, но ты ведь можешь сказать, где я оказалась?
— А ты не знаешь?
— Я была перед дверью своей квартиры, мгновение, и я уже падаю на крышу в деревне этих ненормальных.
— Квартиры?
— Своего жилища. Ты явно владеешь магией. Можешь помочь мне вернуться домой? — осеняет меня догадкой!
— Такие знания мне неведомы. Это тебе к шаману или ведунье надобно на поклон идти.
— Спасибо, сходила. Через костёр домой решили отправить, — съязвила я. — А
