мои действия. Но, несмотря на это, учитель из него отличный: когда нужно — он может объяснить доступно и легко.
К вечеру я стала обладательницей шикарного платья, состоящего из мириадов оттенков красного. Полностью оголенные руки и плечи покрывала тончайшая прозрачная накидка с едва заметным намёком на светло-серую голубизну. По лифу шёл узор из неизвестных мне растений (феникс постарался), состоящих из застывших мельчайших капелек, напоминающих далёкие звёзды. Но звёзды не ловят и не дробят в себе свет, разбивая его на весь спектр цветов. Юбка расширялась от бедра и волнами спускалась до пола, прикрывая туфли под цвет платья без каблуков. Они получились простыми и очень тонкими. Такое чувство, что я хожу босиком. Но, на удивление, и платье, и туфли сохранили тепло уходящего солнца.
Завтра я вновь с удовольствием влезу в штаны, но сегодня я хочу блистать яркою звездой на балу. Жаль, что у меня нет украшений, кроме подаренного Алакостом браслета. Но, по-моему, я и без них затмлю многих. Ведь даже Дефансер расщедрился на комплимент.
Когда я уже в сумерках подходила к ярко освещённому дворцу, меня перехватил феникс из личной охраны Повелителя (меня, оказывается, уже долго и упорно ищут. Ну-ну) и проводил в бальную залу через террасу прямо из сада. На несколько мгновений я ослепла и оглохла, привыкая к царящей здесь атмосфере. Звуки начали удаляться и исчезли почти полностью. Я недоуменно открыла глаза, пытаясь сообразить, что со мной, и наткнулась на восхищённый взгляд молодого феникса, который стоял в нескольких шагах от меня.
Быстро обежав глазами толпу, я с удовольствием отметила, что моё появление вызвало реакцию сродни взорвавшейся бомбы. Я стояла на возвышении, что выставляло меня на всеобщее обозрение. Это нервировало, но не настолько, чтобы начать дрожать от страха или развернуться и сбежать.
Заметив в толпе знакомое лицо одного из охранников, я было устремилась в ту сторону, но на предпоследней ступени вспомнила об этикете. Этикет. Какое кошмарное слово. Увидев в дальнем конце залы на возвышении Повелителя Гиперии, я степенным шагом направилась к нему, на ходу вспоминая правила, вдалбливаемые в мою непутёвую голову на протяжении нескольких месяцев и благополучно забытые во время путешествия.
Подспудно я наблюдала за дамами вокруг и заметила интересную особенность: вся женская половина делилась на три группы. Первая и самая многочисленная щеголяла в открытых до неприличия платьях, увешенная с ног до головы драгоценностями, притягивая взгляд ярким макияжем. Вторая группа была скорее сродни монашкам в чопорных закрытых платьях, и драгоценностей у них было значительно меньше. Третья группа, самая молодая и малочисленная, могла быть отнесена к бедным родственницам: красивые, но простые платья, тонкие цепочки, минимум косметики, место дислокации — кружками возле стенки.
Вскоре я узнала ответ на заинтересовавший меня феномен. Лучше всего фениксы наряжали своих любовниц и игрушек, как-то попрохладней они относились к своим законным супругам и совсем уже обижали дочек и сестричек (подарки им могли дарить лишь родственницы женского пола либо отцы). Дефансер с таким распределением был категорически не согласен, утверждая, что если уж взял на себя ответственность жениться, то будь добр сделать так, чтобы тебе все завидовали. Странное у него отношение к слабому полу: с одной стороны он ценит девушек, как самую большую драгоценность, с другой — в грош не ставит, совершенно не считаясь с их желаниями, но внимательно их выслушивает.
А в общем, вечер получился скучным. По этикету мне запрещалось разговаривать с противоположным полом, первой заговаривать со старшими и отходить от «маменьки» на время официального представления мне всей этой толпы, что грозило затянуться до утра. Единственным потрясением для меня было то, кем оказалась моя бывшая охрана. Странник оказался моим старшим «братишкой», Бес, по-нашему, кузеном; Молния, Серебряный Дождь и Туман — светлыми принцами прямой ветви, остальные светлые тоже относились к известным родам. Как я впоследствии узнала, реальными представителями народа считались лишь потомки благородных семей. Теперь мне стало понятно столь негативное отношение к безродному Денису.
Во время представления мне светлых я пыталась найти общность черт, характера или внешности между ними и, в конце концов, пришла к мнению, что между мной и Странником сходства и то больше, чем между Молнией и Серебряным Дождём, а, по-идее, как-никак родные братья. Дела-а.
К счастью, мой пессимистичный прогноз не оправдался. Сбежать я смогла вскоре после полуночи. Жутко голодная и уставшая, я пробралась на кухню, где тихонечко постаскивала на поднос всё, что попалось под руку. Но до комнаты мне добраться не дали. В коридоре меня перехватил один из братишек и проводил в «отцовский» кабинет.
Повелитель Гиперии сидел за массивным чёрным столом и читал какие-то бумаги, с головой уйдя в это занятие. Я тихонько изучала обстановку кабинета. Комната не была просторной: больше в длину, чем в ширину. За спиной повелителя окно, застеклённое цветным витражом, как подсказал Дефансер, магического происхождения и свойств. Узкий шкаф, черное зеркало у одной из стен и гобелен, увековечивший чьи-то великие деяния, на противоположной. Шоколадного цвета небольшой ковёр убегал под стол, напоминая высунутый язык. Всё это освещалось неярким настольным магическим светильником. А Повелитель по-прежнему не обращал на меня внимания. Если он решил, что я буду из-за него голодать, то он крупно ошибается. Уж кто-кто, а Харолан лучше иных знает, что я не его дочь. Значит, терять мне нечего.
Я сгрузила поднос с едой застывшему за спиной братишке, и начала бесшумно, но методично поглощать запасы стянутой провизии. Негодующий взгляд молодого феникса я нагло игнорировала, впрочем, как и нытьё Дефансера. Повелителя хватило ненадолго. Он чем-то громко грохнул об стол (у него бумага килограммовая, что ли?), что заставило моего провожатого подскочить на месте и спешно ретироваться. Я едва успела выхватить поднос обратно.
— Что ты себе позволяешь? — голос Повелителя был тихим и напряжённым.
— Пока совсем немного, — уверила я его, судорожно соображая, не случиться ли у моего названного отца приступ, если я поставлю еду на его стол.
— Твоё поведение ужасно и не вписывается ни в какие рамки. — Ну вот, пошли морали. Наверно, хуже уже не будет. Харолан презрительно посмотрел на приютившийся на краю его стола поднос и продолжил, стараясь поймать мой взгляд: — Или ты полная дура, или слишком умная интриганка.
— Интриганка? Нет, просто я рассчитывала, что раз я живой добралась до Креолы, то от меня больше ничего требовать не будут. Обряд я пройду, а вы тем временем заключите свой союз. Или я ошибаюсь?
— Возможно, — Повелитель задумчиво почесал подбородок. — Но твои выходки… Послушай,
