армии и представителей низвергнутого большевиками Временного правительства. Везде были патрули, действовал комендантский час. При выходе из порта у нас проверили документы, и старший офицер подсказал, где можно снять приличное жилье. Поймав извозчика, мы погрузились в пролетку и поехали по каменной мостовой, с удовольствием вдыхая весенний воздух. Солнце почти скрылось за горизонт, и на город опускались сумерки. Они постепенно заключали в свои объятия улицу за улицей, оставляя за собой редкую череду фонарей, которые своим желтым светом пытались разогнать сгущавшуюся южную темноту. Поездив по переулкам и просмотрев ряд сдававшихся комнат, мы, наконец, наткнулись на приличный двухэтажный каменный дом, который произвел на нас хорошее впечатление, так как здесь полностью сдавался весь второй этаж. К тому же туда имелся отдельный вход и окна выходили в небольшой садик, огороженный деревянным забором. Дом располагался на стыке двух улиц, и при желании можно было выйти на любую из них. Мы сняли этот дом. На каждого получилось по две комнаты, спальня и небольшая гостиная, заставленная приличной мебелью. Решив завтра забрать вещи с корабля, мы начали обустраиваться на новом месте.
Утром меня разбудил солнечный зайчик, каким-то образом проникший сквозь шторы и начавший упорно светить мне в лицо. Пришлось вставать. К тому же по квартире витал запах свежезаваренного кофе и еще чего-то вкусного. Очевидно, это был наш завтрак, который входил в пансион, уже оплаченный нами. Я быстро встал и привел себя в порядок. Благо, не надо было бриться, так как еще в Англии я отпустил себе бородку, чтобы немного изменить свою внешность, и теперь она требовала только небольшого ухода. Спустившись в гостиную, я присел за накрытый стол, на котором лежали тосты, аппетитно подсвечивая румяными боками, и пофыркивал кофейник. Эдвард появился здесь минут через пять, с удовольствием потирая руки и алчно поглядывая на стол. Мы не успели налить кофе, как буквально сразу показалась служанка с яичницей в большой сковородке и стала раскладывать ее в наши тарелки. На аппетит мы не жаловались, и все, что было на столе, смели подчистую. Когда наступил период сытого блаженства, Эдвард спросил:-Ну и что мы намерены сегодня делать?
–Хороший вопрос,– ответил я, попивая горячий кофе.
–Ну, во-первых, заберем свои вещи. Во-вторых, узнаем обстановку. Ну а затем определимся, как можно быстрее попасть в Петроград.
–Тогда давай разделимся. Я пойду выяснять ситуацию в английскую военную миссию, а ты действуй по своему усмотрению, – ответил Эдвард. -Встретимся вечером здесь и обменяемся мнениями.
Определившись, что нам надо делать, мы разошлись по своим комнатам. Быстро одевшись, я вышел через второй выход в садик, чтобы осмотреть его на всякий случай. Он был небольшим и достаточно уютным. В его деревянном заборе я обнаружил две не очень крепко прибитых доски, которые легко отодвигались в сторону, образуя своеобразную калитку, через которую я и вышел на улицу.
Одесса сегодня принадлежала англичанам и французам, которые высадили здесь свой десант. Поэтому их патрули были везде, а на некоторых улицах матросы сматывали веревочные границы, делившие город на отдельные территории в зависимости от той власти, которая не так давно находилась там. Вчера вечером мы этого не заметили. Очевидно, извозчик хорошо знал город, и поэтому доставил нас на место, минуя эти границы.
Дело в том, что Одесса привлекала к себе многих. Немало было таких, которые украдкой поглядывали на нее, а самые смелые делали попытки обладать ею. И когда они дорывались до ее «тела», то в первую очередь старались поглубже залезть в карман обывателя, чтобы забрать то, что еще осталось от прошлого грабежа. Но одесский обыватель стойко выдерживал этот натиск и показывал свои удивительные способности приспосабливаться к любой власти. Зайдя в комендатуру, чтобы узнать общую ситуацию в стране, я стал свидетелем беседы помощника коменданта с депутацией содержателей публичных домов со Средней улицы. Они втолковывали ничего не понимающему молодому прапорщику, что военные патрули должны взять под охрану их заведения и разбираться с конфликтами, которые периодически возникают по вине клиентов. За это господам офицерам они обещали определенные льготы и в деталях живописали, в чем они будут заключаться. Прапорщик, весь красный от их откровений, отказывался пропустить делегацию к коменданту, мотивируя это тем, что вопросы такого рода не входят в компетенцию военной комендатуры.
Из бесед в этой же комендатуре я узнал, что российское общество разделилось на красных и белых. Кроме этого были еще зеленые, синие, серые и прочие цвета, которые поддерживал тот или иной обыватель. Причем выбор цвета зависел от внутреннего состояния человека, его видения перспектив лучшей жизни. И как оказалось, цвет оправдывал свое название в требованиях и поведении этих цветных организаций, поскольку в практических действиях они не гнушались красным цветом, используя насилие и пуская море крови невинных людей. Картина была нерадостная. Непонятно было, какая власть правит в каком-то конкретном городе. Сегодня приходили одни, а утром их выгоняли другие. Аналогичная ситуация была и с денежными знаками. Народ верил царским деньгам – «катенькам» и банкнотам Временного правительства – «керенкам». Однако приходившая новая власть почти всегда привозила свой печатный станок и на газетной или любой другой бумаге печатала свои денежные знаки, заставляя народ использовать их в торговле и взаимных расчетах. Такое отношение к деньгам приводило к тому, что они теряли функции объединяющего начала, свою энергию и превращались в однодневные бумажки, которые выбрасывались в мусорные корзины с очередной сменой власти. Страна постепенно скатывалась к натуральному обмену, отбрасывая все остальное в сторону, как ненужный хлам.
Таким образом, рассчитывать на чью-то помощь не приходилось. Нужно было самим решать, как лучше добраться до Петрограда через всю эту недружелюбную территорию, нашпигованную всякими бандами и повстанческими армиями. Взвесив все, я пришел к выводу, что больше шансов добраться до Петрограда было по железной дороге. Во-первых, пусть не регулярно, но поезда упорно перевозили грузы и пассажиров, несмотря на хаос, царивший вокруг. Во-вторых, даже если случится бандитское нападение на состав, здесь больше шансов уцелеть, учитывая количество народа в поезде и наши с Эдвардом профессиональные навыки. И, в-третьих, если мы поедем своим ходом, то у нас вообще мало шансов, доехать до пункта нашего назначения.
Теперь нужно было определиться, в какой роли нам с коллегой садиться в поезд: если в форме отставных офицеров, то это сразу ставит нас под удар; на крестьян мы были не похожи. Оставался один вариант: пробираться под видом рабочих, которые массово, в связи с закрытием предприятий мигрируют по стране в поисках продовольствия. Для этого нам следовало просидеть в
