сторону любого из хоть сколько-нибудь известной семьи, затем заставляли его сместить родственников, захватить в руки весь род и от его имени подарить им голос. Их не заботило, что при этом братья и сестры ссорились, мужья и жены становились врагами, а матери и сыновья отворачивались друг от друга. Помочь своей фракции прийти к власти – это была единственная цель тех, кто родился в Травачесе!
Уходя, Владо снова попытался поддеть старшего брата:
– Если бы ты послушал меня сегодня, возможно, остался бы главой рода Джиннеманов. Какая жал ость. Что ж, старайся теперь удержать ее, пока я, младший брат, его не отнял.
Бах! – дверь захлопнулась.
Юлькен, оставшийся один, сидел неподвижно, словно статуя. Все это время он тоже жил в водовороте политических распрей и до тошноты насмотрелся на то, как одна политическая фракция Трава-чеса уничтожает другую. Слова о примирении – это просто чушь собачья. На самом деле Владо, вероятно, пришел объявить ему войну.
Всего лишь отдать ему комплект Уинтерботтом? Что за ерунда! Владо как никто знал, что Юлькен не откажется от него так просто. Конечно, он пришел не один. Наверняка за стенами особняка уже стоят его солдаты, готовые атаковать. Юлькен тоже был начеку, но знал: все его действия заведомо бесполезны. Хоть Владо и вырос в этом особняке, но теперь, когда он превратился в лагерь врага, опасался за свою жизнь и ни за что не вошел бы сюда в одиночестве. Он стал достаточно опытен в политических вопросах и видел немало крови.
– Тюльк!
– Да, хозяин, слушаю, – послышался голос из-за занавесок.
– Приготовиться к нападению.
– Да, так точно.
Человек за шторами тут же исчез. За ними был секретный проход, выводящий на улицу. Юлькен посмотрел на разбрызганные капли эля и две рядом стоящие кружки, а затем поднялся. Он распахнул высокое окно и взглянул вниз. Рядом с Владо, седлавшим коня, он увидел двух прислужников, ведущих своих лошадей. Наконец младший брат сел в седло, пришпорил лошадь и поехал к полю, где вместе с Юлькеном провел детство.
Снежные доспехи, зимний меч
Евгнен спешил. Он взял на руки младшего брата, не позволив сделать это слуге, и поспешил к особняку. К тому времени, как он подбежал к входу, дождь усилился.
– Где отец?
– На втором этаже.
Он видел, как только что лошадь дяди Владо исчезла за полем. Евгнен опустил на землю своего застывшего брата и спросил снова:
– А дворецкий Тюльк спустился?
– Да, он уже ушел на плац.
Евгнен кивнул:
– Значит, нам идти не нужно. Борис, пойдем в комнату.
Не было времени даже на то, чтобы переобуть испачканные ботинки. По чисто вымытому полу и ковру разлетелись семена травы и земля. Он бежал, грубо распахивая преграждающие путь двери. Когда они добрались до спальни, Евгнен резко обернулся, закрыл дверь и накрепко запер ее.
Усадив Бориса на кровать, Евгнен тут же открыл шкаф. Затем бросил аккуратно сложенную одежду на пол. Найдя небольшой ящик со стальными петлями, он достал из кармана, вставил и повернул ключик. Когда он открыл крышку, из-под нее появился другой ключ, черный, толщиной в два пальца.
– Борис, иди в свою комнату, достань панцирный доспех, полученный от отца, и надень его. Не забудь еще принести с собой меч и сапоги. Ты ведь знаешь, что должен делать?
Он чувствовал, что брат оглядывает разбросанную одежду, но ему больше нечего было сказать. Борис встал и пошел в свою комнату – та располагалась по соседству с комнатой Евгнена.
К тому времени, как Борис с помощью кормилицы, неустанно следовавшей за ним, закончил вооружаться, проворный Евгнен тоже сделал свое дело – отодвинул тяжелый шкаф и оторвал деревянную доску, прикрепленную к стене за ним для маскировки. Внутри он нащупал пальцем замочную скважину железного сейфа. Когда он вставил в нее толстый ключ и изо всех сил повернул его, замок с дребезжащим звуком открылся.
Когда Борис вернулся, он обнаружил на кровати Евгнена два священных предмета, разбросанных в разные стороны.
Братья какое-то время молчали, а затем Борис сказал:
– Сноугард…
Серебристо-белые цепи доспехов ослепляли, словно были сделаны из кристалликов снега. Чем ближе Борис присматривался, тем интереснее они казались. Он положил сверху руку, сначала ощутив холод, а затем… тепло. Таинственная способность поглощать и рассеивать тепло была известнее прочих магических свойств Сноугарда. Поэтому и говорили, что это снежные доспехи, которые не смог бы растопить никакой огонь. Семейное сокровище, заполученное их прадедом.
Евгнен продолжил:
– И Уинтерер.
«Пережидающий зиму»… Причудливый металл, который, как говорят, плавится только холодом, был выкован в форме луча и сейчас хранил молчание. Белый меч, столь же аристократически гладкий, сколь и холодный. Рукоять, выглядывающая из простых белых ножен, была достаточно длинной, чтобы схватиться за нее обеими руками. Полуторный меч, который можно держать как одной, так и двумя руками.
Сноугард и Уинтерер, объединенные вместе, назывались комплектом Уинтерботтом.
Оружие с богатой историей, за которое в прошлом боролись многие рыцари и наемники, даже проливая кровь. Магическое, славное, восхищавшее любого мечника, стоило лишь слухам о нем дойти до него.
Говорят, прадедушка Бориса убил девяносто девять врагов, чтобы заполучить Сноугард. Прошлым владельцем доспехов был чужеземный лорд, так что солдат, охранявших их, могло оказаться больше, но уж точно не меньше. Затем его сыну потребовалось тридцать лет, чтобы вновь получить Уинтерер. И он убивал не меньше своего отца.
Но глупо было ожидать, что все закончится, стоит им получить оружие. Разговоры о том, что комплект Уинтерботтом теперь в одних руках, вызвали еще более пылкое восхищение. Примерно тогда же поползли и слухи, что, получив этот комплект, можно стать сильнее всех. А через некоторое время уже поговаривали, что лучшим мечником станет тот, кто им завладеет. И с тех пор работал только один секретный способ защиты добытого с огромным трудом сокровища от настойчивых претендентов: не принимать никаких вызовов. Требования выйти на бой вооруженным комплектом Уинтерботтом, чтобы честным поединком определить победителя, которому он достанется в качестве трофея, не вызывали у дедушки Бориса даже усмешки. Когда воры пробирались тайно, солдаты ловили их и отрубали им головы.
В то время семья Джиннеман была одной из самых влиятельных семей Травачеса, поэтому иного способа завладеть комплектом Уинтерботтом, кроме как в поединке, не имелось. Иначе говоря, какими бы хорошими свойствами он ни обладал, этот комплект оставался всего лишь оружием. Известные семьи, сплетенные сетью политических фракций, а также ценящие связывающие их друг с другом узы, не были настолько глупы, чтобы из-за меча и
