вооружённые до зубов.
— Вы отдадите мне ваш пистолет, месье? — вежливо спросил барон.
На какой-то безумный миг у Вистерта мелькнула мысль пристрелить его. Но он тут же выбросил эту мысль из головы. Разница между шпионом и солдатом заключалась лишь в умении видеть, когда шансы были не слишком велики. Он распахнул разрез плаща на бедре, вытащил свой автоматический пистолет и молча протянул барону.
Под дулом баронского пистолета Вистерт сбросил свой ставший бесполезным плащ. Барон поступил умно, оборвав провод, вместо того чтобы просто щёлкнуть выключателем. Это сделало плащ бесполезным и автоматически лишило Вистерта шанса на побег. После недолгого обсуждения, охранникам были отданы приказы, и Вистерта отвели на самый нижний уровень и заперли в затхлой, облицованной керамической плиткой комнате, где не было даже стула.
Глава 3
Y-44
Через час американский шпион был в полном раздрае. Тишина и темнота действовали ему на нервы. Внезапно он услышал шаги. Тяжёлая деревянная дверь со скрипом отворилась. В тот же момент яркий луч света пополз по стене.
Луч фонарика сфокусировался на нём, на мгновение ослепив.
— А, вот и он, verdammte Amerikaner[1].
— Месье? — раздался сразу после этого низкий голос барона Лайглона, хотя Вистерт не мог его видеть. — Ваше имя, месье?
— Полагаю, вы догадываетесь, — лаконично ответил Вистерт.
Барон улыбнулся, а затем его голос внезапно стал злорадным.
— Он умён, иначе бы он не стал шпионом, — сказал он директору. — Он был бы прекрасным объектом для вас, месье. Возможно, он был бы исключительным гормональным человеком! — его голос стал жёстче. — Это место и его тайны никогда не должны стать известными в американской штаб-квартире. Я хочу сообщить вам, господин шпион, что, в соответствии с освящённым веками обычаем, вы будете расстреляны на рассвете!
Послышался шарканье ботинок, и луч фонарика метнулся в сторону.
— Рассвет наступит через час, verdammte Amerikaner.
И после этих суровых прощальных слов Вистерт остался один.
Жить ему оставалось один час! Если бы только он мог умереть, зная, что информация, которой он обладал, будет передана другим. Бесценная информация! Обладая ей, Америка могла бы собрать свои могучие воздушные флоты и наземные танковые армады и добраться до этого места — стереть его с лица земли.
Вистерт попытался реализовать свой последний шанс, который, правда, была очень слабым. Сунув палец в рот, он энергично потёр переднюю поверхность первого нижнего коренного зуба. Это был искусственный полый зуб из белого янтаря, содержащий миниатюрный аппарат, который реагировал на статическое электричество, возникающее при трении о его внешнюю поверхность, и излучал слабое эфирное излучение. Это было похоже на радиопередачу: любой американский шпион, оказавшийся в пределах досягаемости — около ста футов — почувствовал бы боль в челюсти.
Это была тщетная надежда, поскольку Вистерт за эту ночь уже несколько раз пытался так сделать. Усердно натирая зуб, он гадал, что же случилось с Y-44, который был заброшен сюда месяц назад.
Вистерт чуть не прикусил палец, когда у него внезапно заболела нижняя челюсть. Господи, неужели это возможно, или это была какая-то галлюцинация? В следующий момент он понял, что это не так, и с бьющимся сердцем прокрался к двери. В ней было маленькое зарешеченное отверстие, и он приложил к нему ухо.
Он услышал тихие шаги, а затем чей-то голос прошептал ему в ухо:
— Это Y-44. Отойди, я открою дверь.
Сердце у Вистерта ушло в пятки, когда в замке громко заскрежетал ключ. Затем массивная дверь открылась. Он услышал тяжёлое дыхание вошедшего, а затем его голос, тихий шёпот:
— Извини, я не смог прийти раньше. Я узнал, что ты здесь, час назад, когда тебя схватили. При первой возможности я…
— Я S-23, - с готовностью представился Вистерт. — Я думал, что тебя уже давно поймали. В штаб-квартире тоже так думали.
— Это долгая история, — ответил Y-44. — Видишь ли, я решил работать под прикрытием — попал сюда в качестве простой обслуги. Поддельные документы, выдуманная история жизни и всё такое. Но, хочешь верь, хочешь нет, но только три дня назад мне удалось выяснить хоть что-то важное. Я работал наверху; чтобы спуститься сюда, мне пришлось взломать стальную дверь.
— Ну что ж, раз мы оба знаем, чем тут занимаются, лучше займёмся тем, чтобы доставить это туда, где от этого будет хоть какая-то польза. Чёрт бы побрал Бергманна и его гормонально изменённых! Неизвестно, что они придумают в следующий раз, к величайшему удивлению Америки. Одна только эта сверхзвуковая пушка…
— На подходе кое-что похуже, — перебил его Y-44. — Слышал о выдающемся гормональном человеке Бергманна?
— Тот, у которого преразвиты щитовидная железа, шишковидная железа и я не знаю, что ещё, и который откопал идею невидимости?
— Да. А сейчас он работает над управляемой атомной энергией, если ты хоть немного разбираешься в физике. Он уже кое-чего добился; у него есть вихревое ядро — как они его называют — живой энергии в свинцово-экранируемом боксе. Они адаптируют её для передачи на большие расстояния. Если эта идея сработает, то можно будет разрушать дирижабли на расстоянии в сотню миль!
— О боги, нам нужно свалить отсюда. Мы просто обязаны! Есть какие-нибудь предложения?
— У меня есть твой плащ-невидимка — я взял его с собой, когда украл ключ от этой комнаты из кабинета Бергманна. Починил оборванные провода, и он снова в строю.
— Да ты просто подарок! — радостно воскликнул Вистерт.
— Так и должно быть, — фыркнул второй шпион. — Не зря я Y-44. Надень его и следуй за мной. Мне не понадобится плащ, потому что меня недавно перевели на самый глубокий уровень, и охранники меня знают.
Два шпиона — только один из них был виден невооружённым взглядом — бесшумно крались по коридору прочь от комнаты, бывшей тюрьмой Вистерта, в темноте, нарушаемой лишь несколькими слабыми лучами света, падавшими из зарешеченного отверстия в двери в конце коридора.
— Раньше здесь были складские помещения, — шёпотом сообщил Y-44. — Сейчас они не используются. Видишь ту дверь? Прямо перед ней стоит охранник. Я прошёл мимо него в плаще-невидимке, пока он расхаживал взад-вперёд. Я думаю…
— Да, я знаю, — мрачно ответил Вистерт. — Ты выйдешь, поговоришь с ним секунду, я сделаю всё остальное.
Y-44 прислушивался у зарешеченного проёма, пока шаги охранника не раздались совсем близко; затем распахнул дверь и вышел наружу.
— Стой! Кто там? — окликнул его охранник, выхватывая пистолет.
— Это я, Добран, — сказал Y-44 на безупречном французском. — Убери свой пистолет, дурак. Ты бы стал стрелять в того, кто носит служебную форму?
Охранник подозрительно уставился на него.
— Что ты там делал,
