решил не озвучивать то, что теперь как раз отчётливо помню совсем другого себя и другую жизнь.
И вообще решил этого никому никогда не озвучивать. Лишнее это.
— Пожалела она вас, получается, — заключил дядя. — Вот одно не могу понять, неужели это была ее идея изначально… это же абсолютно-безумный поступок! Порыв, каприз, получается так, да?
— Не знаю, — признался я. — Кто, блин, она?
Аристарх Константинович упорно игнорировал мой вопрос, продолжая размышлять вслух:
— Получается, она вообще с тобой не была знакома до этого? Вот чёрт! Значит, она знает кого-то другого из вашей компании, кто её привёл. Это многое объясняет. Может — этого? — он кивнул в сторону Семецкого. — С другой стороны — про эликсир она сообразила. Значит, заранее просчитала последствия. Значит, шаг был сознательный. И никаких следов не оставила. Или с ней был кто-то еще, кто помог? Может, фрейлина? Телохранительница? Ты точно ничего больше не помнишь?
— Ты, дядь Аристарх, опять в загадки играешь? Я ни хрена не помню. Помню только… ну, академию. Уроки. Занятия… Да, дуэль на эликсирах еще была. Где-то в академии.
А ещё глаза. Её глаза, голубые и бездонные, я вспомнил. Лицо — нет.
— Ещё и дуэль! — дядя раздраженно закатил глаза. — Да ты во все тяжкие отрывался, как я посмотрю.
— Ещё помню… Гошу. Эх!
Оглядываться и смотреть в комнату, на труп Георгия — не хотелось, но посмотрел. Тут я снова немного вышел из себя и попытался хотя бы пнуть родственника — но змейка, сволочь, держала крепко. Дядя только рукой махнул, отступил и сел у двери. Тогда я смог успокоится. Сильно меня смерть Гоши задела. Не ожидал даже…
— Вот оно как получается, — проговорил дядя. — Прости, Саша, за то, что вот так ворвался, был неправ. Я думал — это ты сам каким-то путём с ней познакомился и её сюда притащил. От амбиции молодецкой. Мало ли. Но вряд ли это тебя оправдает в глазах её семьи. И в глазах семьи её жениха.
Я снова начал закипать.
— Неправ⁈ Ты, дядя, моего друга убил! И за что?
— Это другое! — дядя вновь вскочил. — Они его всё равно бы убрали. Но перед смертью пытали, и он им такого бы наговорил! Для нас, для тебя же, пусть лучше так. Он, кроме тебя, был единственным реальным свидетелем! И никакой он тебе не друг, уж я-то помню, что ты мне про него рассказывал.
Тут, возможно, он был прав. Но, жалко было Семецкого. Ох, жалко. Хотя я и припоминал, что хмырь часто потешался надо мной-прежним. За спиной подшучивал, а бастардом порой и в лицо звал, не на людях конечно, но, тем не менее, типа, по-соседски. Вроде как и друг, а вроде…
— Свидетелем чего он был, объясни уже? — вздохнул я
Ответ я уже предвидел, но мне хотелось, чтобы это озвучил кто-то другой. А дядя вдруг хлопнул себя по лбу.
— Чёрт! Где твой телефон? Там же тоже все сохранено. Твой идиотский фотомодуль… Купил же всё-таки, присобачил на телефон, всем на погибель!
— Змею эту убери уже наконец, — мрачно ответил я. — Достану тебе телефон.
— Точно драться больше не полезешь? Ладно! Времени у нас на терки больше нет. Развейся!
Змейка-элементаль послушно растворилась в воздухе.
Гнев внутри всё ещё бурлил, все еще толкал на импульсивные действия. Я еле сдержался, чтобы снова не врезать дяде по физиономии — но сдержался. Ведь всё-таки, он единственный кто был готов мне сейчас помогать.
Я порылся в одежде, выудил из кармана телефон. Он был странной, затейливой формы, этакий телефон-франкенштейн собранный из нескольких крупных деталей. Фотомодуль стыковался отдельно, и я вспомнил, что его производили где-то на азиатских фабриках клана Болотниковых. Технология новая, мобильники с цифровыми фотоаппаратами только начинали появляться.
Дядя отобрал у меня телефон, включил:
— Как это тут делается… чёрт… А! Во!
Он, тыкая пальцем в экран, перешел в меню и открыл папку с фотографиями. С файлами там оказалось скудно: «Фото 1», «Фото 2», «Фото 3»… Последним оказалось «Фото 13».
«Дата создания фото: 13.09.1999 г. Время: 21:02:13. Размер: 1,3 млн. ед. Отправлено: 2 раза»
Крохотная пикселизированная картинка открылась на экране.
Глава 2
Дворцовый переворот
На ней был я. На той самой кровати, на которой я проснулся полчаса назад. Голый. Счастливый. Улыбающийся.
И не удивительно. Я был таковым, потому что рядом, в обнимку со мной, точно такая же — голая, счастливая и улыбающаяся, лежала двадцати лет от роду, Великая Княжна Русская, Польская, Горская, Поморская, Финская, Тобольская, Канадская, Гиперборейская, Атлантическая, Гвинейская, Аустралийская, Океанская и иных, и иных, наследница правящего Императорского дома семи континентов — Перова, Марина II Дмитриевна.
Принцесса, блин. Великая Княжна правящего дома Второй Российской Империи, над которой не заходит солнце.
Вот тогда-то я понял, что дяденька мой был всецело прав.
О, да. Я — вчерашний я — изрядно накосячил.
Я присел на корточки рядом с дядей, у двери квартиры в особняке, глядя на медленно растекающуюся лужу крови рядом с моим бывшим однокурсником напротив.
— Ну, и как теперь предложишь решить эту нашу маленькую проблему? У меня вариантов уже нет, — сказал дядя.
Я некоторое время смотрел на пустую небольшую бутылку. Характерная красно-бело-чёрной этикетка с рюмкой, сочетающаяся с нашим фамильным гербом.
Алкоголь — для меня это действительно яд. И почти для всех яд, кроме полных аристократов, у которых некоторая, но не бесконечная устойчивость. И так уже больше трёх веков. По преданию, один из императоров Первой Империи, обладавших магией, сотворил что-то, изменившее действие ферментов у людей во всём мире.
Но только не у аристократов. Мой род — древний, крупнейший поставщик спиртных напитков в императорские палаты… Придворные виноделы. Правда, угасающий род. В отсутствие законного наследника всё семейное хозяйство пребывает в перманентном упадке.
Сперва я попытался включить оптимизм.
— Может, она сохранит всё в тайне?
— Да конечно! Ты хоть представляешь, сколько за ней средств слежения? И элементали, и что-то техническое. Вы хоть предохранялись? — вздохнул дядя.
— Я ж забыл всё. Но вроде бы видел у кровати кой-какие изделия.
— Изделия? А, ты про это. Ну и что делать-то будем?
— А что, если это любовь? — мрачно озвучил я.
— Любовь? — не то усмехнулся, не то умилился дядя. — Любо-овь. Да уж конечно!
