твоём дворе никого, — сказал Ильх. — Я первым прибежал.
— Спрятались куда-нибудь в темноте, — отмахнулся его отец. — Понятное дело, что они Илиану забрать хотели. Мало какое селение от вилы откажется. Странно только, что с угрозами явились. Пришли бы с миром, среди дня, как люди, попросили бы на несколько дней помощи. Вряд ли бы им отказали.
— Зачем я им? — насторожилась я.
— Засуха с тобой не страшна, — буркнул отец. — Любой колодец оживишь. Не понимаешь, что ли, с чего тебя тут терпят?
— Надо пройти по всем улицам, по всем дворам, — заявил отец Ремзая. — Раз пришлые угрожали — с ними следует поговорить, — в голосе его прозвучали опасные нотки. — Ни один человек не смеет грозить нам в нашем селении.
Выразительный взгляд мужчины остановился на топоре в руке моего отца. Остальные соседи поддержали это предложение одобрительным гулом.
Мужики обошли дворы селения, прочесали все ближайшие дороги. За несколько часов пришлых не нашли, а вдобавок пропали куда-то Ремзай и его отец. Ремзай вернулся с восходом. Один. Рваная окровавленная одежда свисала с него клочьями, парня шатало, одна рука была сломана и висела вдоль тела плетью, лицо исцарапано в кровь.
— Что случилось? Где твой отец? — раз за разом спрашивал старейшина.
— Нет отца, — Ремзай скалился и рычал так, словно в него вселился злой дух. — Пришлые эти… Непростые они, не люди… Для ведьмина отродья они в самый раз будут! Одна это компания, одна чёрная сила…
— Они убили твоего отца? — пытался уточнить старейшина.
Ответа не было. Ремзай то хохотал, как филин в глухую ночь, то трясся, в ужасе озираясь по сторонам.
В какой-то миг старейшина изменился в лице. Его крепкие старческие пальцы вцепились в ворот рубахи Ремзая, пристальный взгляд впился в безумное лицо парня.
— Они оставили на тебе след? — резко спросил старик.
Взгляд Ремзая вдруг стал осмысленным.
— Нет! — разом побледнев, выпалил парень. — Нет…
— Раздевайся! — лицо старейшины сделалось страшным. — Докажи это. Покажи всем, что ты чист.
— Нет… — повторил Ремзай. Он вырвался и начал отступать от старейшины, озираясь как попавший в засаду зверь.
Я видела, как помрачнели лица мужчин постарше. Старейшина кивнул, и тут же дядька Ремзая шагнул к племяннику. Сверкнуло в воздухе широкое лезвие. Ремзай повалился лицом на землю. Из его спины торчал охотничий нож.
У меня вырвался крик — но только у меня. Все, кто был поблизости, смотрели сурово, мрачно, но никто не был потрясён или хотя бы удивлён бессмысленностью и жестокостью расправы. Даже мать и невеста Ремзая не кинулись к телу парня. Мать — Рила — тихо плакала, уткнувшись в плечо убийцы сына. Ирха — невеста убитого — смотрела на распростёртое тело с ужасом, прижав руку к губам.
— Неужели снова началось? — каркнула старуха Лиада.
— Не будем спешить, — мрачно ответил старейшина. — Может быть, вчерашние пришлые — не те, кто живёт в лесу.
— А если те, то понятно, к чему им вила, — мать Ремзая смахнула с покрасневших глаз слёзы и уставилась на меня взглядом, полным ненависти. — Надо было сразу отдать им это ведьмино отродье! Их убили из-за тебя, обоих! Будь ты проклята, ведьма! Ведьма!
Её волосы выбились из толстой тёмной косы, растрепались. Рила кинулась ко мне, потрясая кулаками. Я машинально отступила и выставила руку вперёд, пытаясь удержать обезумевшую от горя женщину.
— Рила, остановись! — сразу несколько рук вцепились в мать Ремзая, оттащили её в сторону. — Рила, она нам нужна!
— Все несчастья от ведьмы! — голосила женщина. — Огненное погребение ей, вместе с моим Ремзаем! Слышите?!
— Рила, опомнись! — загремел старейшина, его голос перекрыл все остальные. — Пришлые приходили за ней. И если они — те, кто живёт в лесу, их гнев будет страшен. Они должны получить своё.
— Те, кто живёт в лесу? — с издёвкой протянула Рила. — Да, они получат своё. Я сама готова оттащить к ним за волосы эту тварь! Но если за ведьмой приходили не они, если мои муж и сын случайно встретили хозяев леса по дороге… — её голос прервался злобным шипением. — Девчонка будет гореть в погребальном костре вместе с Ремзаем! — выкрикнула женщина.
От ужаса я не могла понять, о чём они говорят. В голове пульсировала одна мысль: "Рила хочет сжечь меня заживо". Я знала: за меня мало кто может вступиться. Да, мужики ночью искали пришлых, но только потому, что те угрожали селению и грубо держались с моим отцом.
Но кто же живёт в лесу, если их так боятся? С кем встретились Ремзай и его отец? О каком следе спрашивал старейшина? Именно из-за этого следа парня убили у всех на глазах. И к телу никто так и не подошёл.
— Помогите! — истошный крик прорезал воздух над улицей.
Пастух Илгар, спотыкаясь, бежал к собравшейся толпе. Из-под его ног отскакивали мелкие камушки.
Все взгляды обратились в сторону невидимого отсюда луга, куда он с рассветом погнал овец.
— Они? — коротко спросил старейшина.
— Они, — выдохнул Илгар.
Он остановился перед старейшиной, тяжело дыша. Дрожащей рукой пастух машинально потеребил тёмную бороду, пронизанную седыми нитями. Его взгляд упал на тело Ремзая. Илгар отвёл глаза.
— След? — коротко спросил он.
— Да, — старейшина покосился на всхлипывающих Рилу и Ирху. — Что со стадом?
— Они перебили половину овец, — Илгар нервно сглотнул. — Первым убили Вайна…
Я охнула. Вайн — пёс Илгара — стерёг стадо восемь лет. Огромный, мне по пояс, с массивной челюстью, и грозно торчащими даже из закрытой пасти клыками. Кто мог справиться с ним?
— Но почему вы не стреляли? — простонала Ирха.
— Если бы Илгар ранил или убил кого-то из них, селению пришёл бы конец, — мрачно произнёс старейшина.
— Они сказали, чтобы мы отдали им вилу, — выдохнул пастух. — Или они возьмут её сами.
— Лучше бы забрали это отродье вчера вечером! — с ненавистью выкрикнула Рила. — Мой муж, мой единственный сын погибли ни за что!
— Половина овец… — вторила ей Лиада.
— Мой Вайн, — горестно вздохнул Илгар.
— Пусть забирают! — завопили сразу несколько голосов. — В лес ведьму!
— В лес! — подхватил мой отец. — Знал бы, кто они, — отдал бы сразу!
Я не успела опомниться, как мои руки оказались спутаны крепкой бельевой верёвкой из ближайшего двора.
— Одета больно уж простовато, — ухмыльнулась Лиада.
— Об одёже речи не шло, — буркнул отец.
Несколько мужиков гоготнули.
— Скажите хоть, кто там, в этом лесу, — попросила я.
Молить о пощаде было бессмысленно. Я чувствовала вокруг только ярость и мрачную решимость. Если селяне одобрили убийство Ремзая, то они спокойно отправят меня к кому угодно.
— Увидишь, ведьмино отродье, — истерически рассмеялась Рила.
— Прекрати, — устало произнёс старейшина. Он встретил мой взгляд и
