ними?
Секундочку.
Мне одной кажется, что ничем хорошим это не закончится? Но кажется, другого выбора нет. Машка по милости Димы такси и вызвать не успела, а народа возле клуба становится только больше. Остается ехать…
Сотников по своему обыкновению не затыкается ни на секунду. Сложно припомнить хотя бы один день, когда он молчал дольше пяти минут.
Но сегодня это мне на руку. Избавляет от неловкости и необходимости разговаривать с Ником напрямую. Впрочем, он пока и слова не сказал. Я же извела себя ментально почти до потери сознания. И чувствовала себя сидящей на пороховой бочке, на которую для «удобства» поместили декоративную подушечку, истыканную острыми иголками.
Новенький полуспортивный автомобиль кислотно-оранжевого цвета принадлежал Тарасову.
Неизвестно, что такого натворил Дима, раз отец отобрал у него и ключи от недавно подаренной машины и любимый мотоцикл, но факт остается фактом. Однокурсник все лето катался то с одним из своих друзей, то с другим.
Еще бы!
Не дай бог общественным транспортом добираться до места назначения в своих бесценных дизайнерских кроссовках. Да и вообще, автобусы и метро – это не для мажоров. В образ не укладывается. Не тот вайб.
– Тарасов, а тебя к нам на курс восстановили? – наигранно равнодушно уточняет Маша.
Больше моего переживает, что Ник с нами учиться будет… потому что прекрасно знает всю подноготную наших прошлых взаимоотношений.
– Ага.
Хмыкает Никита, резко выворачивая руль так, что машину сильно заносит на повороте. Если бы заранее не пристегнулась, точно бы головой в спинку кресла Сотникова влетела.
– Осторожнее! – испуганно кричит Маша. – Ты вообще про правила дорожного движения что-нибудь слышал?
– Савельева, не бубни, – ржет Дима и поворачивается к Нику половиной своего корпуса. – Здесь нам тормозни, чтобы батя контору не спалил. Решил сталкерить меня на старости лет.
– Вообще-то… – Маша настойчиво тянет меня за собой. – Мы вместе сегодня. Мира?
– Точно.
Телефон подруги разливается знакомой мелодией. Маша прижимает трубку к уху, показательно прислонив палец к губам.
– Привет, мамуль! – Она хмурится, теребя пальцами кончики туго заплетенной французской косы. – Да-да, уже идем. Не переживай.
– С Мирой? Чего же ты не предупредила? – раздается из динамика громкий и взволнованный голос Ирины Алексеевны. – Дочка, я даже ничего не приготовила. Может, в следующий раз?
Краска приливает к щекам. Но я из-за всех сил стараюсь сохранить остатки хладнокровия.
Вот же подстава! Ирина Алексеевна, за что?!
– Отлично! – Дима оживленно хлопает в ладоши, словно от предвкушения. – Давай, Савельева, поднимай пятую точку. Сдам тебя на руки родителям. Никитос, Мирославу не обижай. Все, давайте. На связи.
Маша виновато мне улыбается и выбирается наружу, жестами отчаянно показывая, чтобы набрала ее, как доеду до места. И идея вызвонить отчима уже не кажется настолько бредовой. Наверное, у меня просто разыгралась паранойя…
Определенно! Так оно и есть.
Оказалась сбита с толку внезапным возвращением Никиты. Вот и переволновалась. Почему однокурсник не может подбросить меня до дома? Всего лишь дежурная вежливость.
Потому что этот парень благотворительностью не занимается…
Педаль газа до упора. Мы вновь несемся с бешеной скоростью по полупустой трассе.
Как там Машка сказала? Правила дорожного движения? П-ф-ф! Плевать Ник хотел на них. Совсем не изменился с момента нашей последней встречи.
Когда-то меня это восхищало – то, с какой легкостью он нарушает все возможные и невозможные запреты. Идет по жизни, словно ему все нипочем и море по колено.
– Адрес, – коротко бросает он через плечо.
– Приморский проспект семьдесят восемь, – отвечаю, заставляя себя посмотреть прямо в его гипнотические глаза через зеркало заднего вида.
– Она все-таки разговаривает, – усмехается Тарасов, делая музыку чуть тише. – Русалочка.
Так он меня звал раньше. Когда-то очень давно. В прошлой жизни. Я была застенчивой, неразговорчивой скромницей, а Ник – обаятельным и романтичным бэд боем. Кто бы не купился?
Но сейчас? Серьезно?
Посредственный и банальный флирт.
На что он рассчитывает после того глубокого ада, через который заставил пройти без анестезии? Чувств нет и не было, а вот выжженная пустыня осталась. Теперь я испытываю к нему лишь самую темную, ничем не разбавленную, концентрированную ненависть. Не сомневаюсь, ему любая отдастся. Только скажи. Но тогда какого черта тут творится?
ПРОСТО. ХОЧУ. ПОДАЛЬШЕ. ОТ. НЕГО.
– Ты не изменился. Ни капельки.
– Люди не меняются, Мирослава.
– Вон там останови.
Жестом указываю в сторону своего дома и заранее достаю из сумочки ключи. Ник паркуется в неположенном месте, отстегивает ремень безопасности и поворачивается ко мне вполоборота. Слишком близко… всего несколько сантиметров между нашими лицами остается.
Я боюсь дышать.
Пытаюсь угомонить свое глупое сердце, которое от страха бьется сильнее обычного. Но получается паршиво. Ничего не выходит. Вместо этого отвожу взгляд в сторону и тянусь к ручке, чтобы повернуть ее и оставить уже Ника Тарасова в прошлой жизни.
– Князева, нужно поговорить.
Кому нужно? Мне точно нет.
Хочу одного: уйти отсюда, расслабиться в горячей и ароматной ванне. А потом, может быть, позвонить своему парню.
– Нет. – Я отрицательно качаю головой ему в ответ. – Прошло три года. Говорить нам не о чем, Никита.
Наконец-то выбираюсь из душного и тесного для нас двоих салона автомобиля и вдыхаю свежий воздух полной грудью. Что ж, держусь очень неплохо. Не зря сотни раз прокручивала в голове и репетировала перед зеркалом, что ему скажу и в какой последовательности.
– Да стой же ты!
Он хватает за руку, притягивая к себе. Так, что я упираюсь попой туда, куда точно не стоит прижиматься приличным девушкам.
– Надо. Поговорить.
– Если ты меня сейчас же не отпустишь, то я…
Нахожу в кармане куртки газовый баллончик, сжимаю крепко.
А то бог знает, что еще этому беспринципному гаду в голову придет!
Мама таки была права. Пригодился аксессуар.
– Не дергайся, Русалочка.
Силой разворачивает меня лицом к себе и несколько долгих секунд просто смотрит на мои руки. В полном шоке, надо полагать.
– А ты в себе вообще, Князева?
– В первый раз на тебя реагируют подобным образом? – спрашиваю я, угрожающе приподнимая свое смертельное оружие.
– Вообще-то да. – Тарасов задумчиво трет переносицу. – Возможно, заслужил. Ладно, прости. Увидимся на парах.
Ник уже давно исчез из поля моего зрения вместе со своей крутой тачкой, а я так и стояла, не понимая, какого дьявола вытворяет этот парень.
За что он извиняется? За скотское поведение в прошлом или в настоящем?
Ох, если бы я только знала!
Глава 3
Бывшие
Почему нельзя стереть память?
Если возможно, то я бы хотела.
Будь вакцина,
