и непонимающе смотрю на место укола. Слышу возмущенный голос брата: «Ирина!» А потом перед глазами начинает все плыть. Смутные образы и звуки обволакивают мой рассудок странной мешаниной. Меня шатает, мне сложно стоять, а руки словно ватные или перестали мне принадлежать. Очень странное чувство. И мне хочется, чтобы это поскорее закончилось. Но образы все вертятся, вертятся…
Когда я наконец-то прихожу в себя, то понимаю, что я больше не в доме брата. Вокруг темно, меня окутывает полнейший мрак, поэтому я не знаю, почему уверена в этом, но я могу поспорить, что нахожусь где-то, где никогда не была.
Я вскакиваю и вдруг понимаю, что прикована. Прикована цепью, прямо к шее, как питомец… Железный обруч слегка сдавливает и при резком движении приносит вполне ощутимую боль. Охваченная паникой я пытаюсь разжать его, но тщетно — эти тиски мне неподвластны.
И тут невдалеке слышится лязг замков и загорается тусклый свет.
Я вздрагиваю и жмурюсь, еще не привыкшая к яркой точке, и тут слышу ухмыляющиеся голоса, приближающиеся прямо ко мне.
— Что ж, этот идиот все-таки умудрился предоставить нам неплохой товар…
Глава 4. Логово
Усилием воли я заставляю себя посмотреть перед собой и с ужасом вижу, что сижу в какой-то клетке, будто бы зверек из зоопарка. Мало им одних оков, так еще и за решетку бросили, словно невольницу.
Передо мной появляются трое. Все здоровые, мощные почти как тот незнакомец из парка, и все-таки не настолько. Они похожи не то на рокеров, не то на байкеров. Почти все бородатые, мускулистые, в свободных майках и потертых джинсах, на ногах тяжелые грубые ботинки невероятных размеров, на руках татуировки и цепи. Явно не белые воротнички.
— Уже пришла в себя, пташка?
Они ухмыляются, глядя на мое растерянное лицо и заинтересовано разглядывают с ног до головы.
Я тоже опускаю взгляд и понимаю, что на мне надето вульгарное мини-платье, нисколечко не скрывающее то, что было бы должно, и лакированные высокие сапоги на каблуках. Как у всех тех девиц, которых можно встретить на шоссе при выезде из города. Я смущенно ежусь, прикрываясь руками, но выходит не слишком успешно.
Моя реакция заводит мужчин еще сильнее, они хищно скалятся, глядя на эти бесплодные попытки и пускают сдавленные смешки.
Чувствую себя, как на витрине. Мерзко.
— Где я?! — наконец-то оживаю. — Кто вы такие?! И что вам от меня надо?!
— Тишь-тишь-тишь-тишь-тишь, — почти шипит один из них, раскованно наваливаясь на прутья клетки. — Не торопись, лапочка, скоро все узнаешь!
Он рыжий и конопатый, но эти детали нисколечко не делают его более милым. Суровые черты, застарелые шрамы на лице, сломанный когда-то нос… Жизнь у него вряд ли была простой и спокойной.
— Кто вы такие? — упрямо повторяю я, хотя внутри все леденеет от его похотливого взгляда.
— И об этом тоже узнаешь, — скалится он. — Наверное…
Ужас внутри меня бьет набат. Эта ситуация пугает, предположения пугают, но больше всего пугают эти люди, от которых веет отчетливым запахом опасности. Они точно не остановятся ни перед чем, и получат все, что собирались. Но что они хотят получить, я боюсь даже загадывать…
— Эй, — слышится вдруг откуда-то издалека, и я вижу еще один здоровенный силуэт, показавшийся в дверях. — Хватит бездельничать! А ну живо в зал!
Один из троицы рычит что-то нечленораздельное, по их виду понятно, что они недовольны, но, однако, все послушно разворачиваются и отправляются вслед за ним. На прощание рыжий поворачивается и посылает мне воздушный поцелуй, заговорщицки подмигивая. И свет снова гаснет.
Оставшись одна, я отдаюсь эмоциям и бессильно всхлипываю, хватаясь за прутья своей темницы.
Как я оказалась здесь? Кто эти люди? Что происходит?
Я судорожно пытаюсь вспомнить хоть что-то, но голова раскалывается, словно бы по ней ударили кочергой.
Мне отчаянно страшно находиться тут одной в этой кромешной тьме, но я не уверена, что хочу, чтобы кто-то возвращался. Хотя, возможно, неизвестность еще страшнее…
Я слышу за пределами комнаты какой-то шум, крики, пьяные восклики, звук бьющегося стекла. Не могу разобрать, вечеринка там у них или потасовка. Мелькает спасительная мысль, вдруг приехала полиция? Может быть, меня спасут?
Но очень скоро мои надежды разбиваются на маленькие кусочки, потому что дверь снова открывается и ко мне направляется рыжий с товарищем.
— Давай, красавица, — говорит он хрипловатым голосом. — Время пришло.
Он подходит к какой-то аппаратуре, сгруженной в углу, и достает что-то вроде пульта управления. Я взвизгиваю от неожиданности, когда понимаю, что моя клетка приходит в движение, и отчаянно цепляюсь за решетку, пытаясь устоять на своих совершенно неудобных высоченных каблуках.
Мужчины гогочут, глядя на мои жалкие попытки. А рыжий ко всему прочему решил поиграться и нажимает туда-сюда, заставляя клетку метаться из стороны в сторону, отчего я судорожно дышу и едва слышно постанываю.
— Ладно, заканчивай! Хватит с нее, Брут! — говорит его товарищ через несколько секунд лицезрения моего унижения.
Тот в последний раз заставляет мою тюрьму пошатнуться, а затем начинает направлять ее все выше и выше, куда-то практически под самый потолок и в сторону. Свалившись с такой высоты вполне не трудно переломать все ноги, а то и больше. Я с ужасом смотрю вниз, в голове крутятся жуткие мысли. А что, если пол клетки сейчас распахнется? И я повисну на своем ошейнике, как марионетка-проститутка? Мерзкий образ никак не хочет покидать моих мыслей и к горлу подкатывает ком.
Но, слава богу, ничего подобного не происходит и вот я подъезжаю к специальному окну, ведущему, судя по всему, в соседнее помещение. Створки расходятся в стороны, и я медленно въезжаю в просторный зал какого-то клуба, или бара, пока трудно понять.
Он заполнен народом. Тут, наверное, человек сто, не меньше, есть и женщины, и мужчины. Все улюлюкают, присвистывают, машут руками, глядя на то, как моя клетка медленно выезжает на середину и спускается вниз.
Понимая, что на меня пялятся столько заинтересованных глаз, я съеживаюсь в комочек. Но спрятаться мне некуда — я открыта со всех
