частенько приходилось прибегать к Распылителю Грёз (сокращенно «Распыгр»), чтобы не допустить близкого контакта с жертвой фотосъёмки.
И я всего-то выбирала удачный момент, чтобы украдкой разбрызнуть по помещению аэрозоль, созданный Джейзеном. Он у нас мастак придумывать и изготавливать разные полезные штучки, которые действует даже на самодовольных «сверхлюдей». Тазрн обычно отключался, а мы с Джи быстренько приводили его в неприличный вид, фоткали и смывались.
Идеальная работенка!
Глава 3. Воспоминания. Век ХVI
Итак, вернемся в начало начал. Всё в тот же растреклятый ХVI век, когда я, еще совсем молоденькая дурочка, пусть и достигшая совершеннолетия, втемяшила в свою неопытную головку, что Илиск — моя судьба.
Ну и Луной мне посланный… кхм… «перфоратор». Ну вы поняли, о чем я…
Или нет? Короче, я вознамерилась потерять невинность в объятиях своей первой любви.
Задача, увы, недостижимо сложная для каждой простушки, впервые столкнувшейся с первозданными желаниям.
Мне не у кого было учиться. Не с кем было поговорить обо всем, что бурлило в груди при виде неподражаемого Илиска. Не с кем поделиться мечтами и страхами…
В монастыре не было занятий по приручению себялюбивых самцов. Азам соблазнения я, разумеется, тоже не обучалась. Никто и никогда не говорил мне, как следует вести себя с мужчинами. Когда улыбаться и как незаметно стрелять глазками, о чем говорить, как держаться, чтобы тобой не только восхищались, но еще и уважали.
Как следствие, Илиск в упор не видел ни моих томных взглядов, ни сползающих с плеч нарядов, ни вообще, что я тоже девушка. Зато он он не пропустил ни одной изысканной паршивки из тех, что раз за разом вставали на моем «пути к счастью».
Непревзойденный льстец и дамский угодник менял красоток как перчатки, а я тихо умывала слюни слезами, подглядывая за ними по углам.
Со мной же он вел себя совсем иначе. Прямолинейно, откровенно-шутливо, где-то даже по-товарищески. Я с ума сходило от попрания моих нежных чувств!
Пару раз я, сжав свои пухленькие кулачки смуглой девчонки, в роду которой явно потоптались мавры, пришла признаваться этой белобрысой скале в любви. Он словно не услышал…
В тот день мы были приглашены в соседский замок на роскошный бал дебютанток. Илиск, не оставляющий безупречных попыток подобрать мне обеспеченного муж, очень спешил. А я, плюнув на крики логики, сбежала от камеристок, вознамерившись очаровать его самого. В моем затуманенном мечтами и романами сознании «Илиск внезапно застывал, не в силах оторвать глаз и впивался в мои губы страстным поцелуем». На деле же от меня отмахнулись как от назойливой мухи, велев не затягивать со сборами на встречу с женихами:
— Но я люблю тебя!
— Не выдумывай. Так… платье, конечно, безвкусное, но, может, и зацепит кого-то из женихов, Пончик, — равнодушно окидывает Илиск наряд, который я так долго выбирала для НЕГО!
Чувствую, как по щеке стекает обжигающая стыдом слезинка. Такая же ненужная и одинокая, как и я внутри.
— Ты не слышишь меня! — захлебываясь обидой, кусаю губы, которые с замиранием сердца подкрашивала совсем недавно. — Я не пойду за другого, я…
— Я обещал твоим родителям, что устрою твоё будущее. И я его устрою. Хочешь ты того или нет, — сухо заявляет он, бросая взгляд на часы. — Ты уже перешагнула за второй десяток, и в этом сезоне мы непременно должны подобрать тебе достойного жениха, Пышка.
— Но я…
Чувствую себя пустоцветом. Никчемным бутоном, который раскрылся понапрасну. И который всё так же незаметен на фоне очаровательных роз.
— Так, поторопись, — поправляет Илиск камзол, идеально подчеркивающий его статную фигуру. — И ради всего святого, ослабь ты этот корсет! Не с твоими формами такое носить, Пончик.
Пончик… Толстая, несуразная Пышка…
На балу ко мне никто не подходил. Даже отомстить ему не вышло, продемонстрировав свою новую увлеченность каким-нибудь молоденьким франтом! А когда стало ясно, что кавалеры вовсе не собираются приглашать меня на танцы, Илиск… Илиск оставил меня одну…
Ушел с улыбчивой блондинкой. Настолько высокой, что при перешептывании она почти дотягивалась до резкой линии его мужественного подбородка.
Я очень поздно решилась все же проследить за Илиском и его очередной пассией. Дошла сюда уже под конец свидания моего любимого с белокурой молоденькой вдовой, оплакивающей своего барона в объятиях моего Илиска.
Правда, он тоже еще не знает, что он МОЙ.
*** И вот я стою за широким деревом в садовом лесочке. Эти угодья примыкали к обоим нашим замкам и считались спорной собственностью. Илиск был затянут в тяжбу с баронами, владеющими землями в округе.
Бал остался далеко. И я тут не случайно. Я подсматриваю. Правда, все самое любопытное пропустила. К счастью. Лучше мне этого было не видеть. Слишком больно.
Так что я только сейчас стою, подрагивая в сочувствующей листве. Я как незримая тень. Незаметная и Невидимая, таскающаяся по свету за своей безответной любовью.
Которой любуюсь, без позволения дотронуться. Хотя иногда нам с Илиском волей-неволей приходится соприконуться. Пальцами, мимолетным дуновением трепетной неги. Неловким поворотом счастливой случайности, когда моё плечо обжигает касанием о его могучий торс… Общим воздухом, вдыхаемым в волшебной тесноте кареты… Да мало ли как можно насладиться неосязаемыми прикосновениями к желанному блаженству?..
Однако всё это лишь для меня одной. Илиску того не надо…
Ему и без меня хватает радостей фривольной жизни. Красивые барышни, миловидные вдовушки, замужние дамочки…
Он предпочитает стройных. Высоких, роскошных. Из тех, чей примечательный бюст может соперничать по объемам и белизне с античными статуями. А длина точеных ножек со скаковыми кобылами лучших мастей Андалюсии! Ненавижу. Ненавижу их всех!
И себя… ненавижу…
Я такая уродина! Жирная маленькая толстушка. Недавно я подслушала, как слуги шепчутся о моем происхождении. Говорили, у каждого второго избанского дона в предках был хоть один мавр, и я тому явное доказательство!
И как мне с подобной внешностью соперничать со всякими элегантными Лузианами и Жоржидами?! Отец даже после смерти не перестал вредить мне!
Сначала отобрал у меня маму. Запер меня в монастыре. А сейчас… сейчас своим наследием отбирает у меня Илиска! — расцарапали мне грудь осколки выдоха, когда я увидела, как любимый приник с поцелуем к… НЕ моей шее.
"У меня нет шансов", — в который раз навернулись в уголки век холодные слезы, обдуваемые прохладным ветерком. Казалось, заледенели не только влажные глаза, но и все уголочки души, изнывающей неподдельной тоской.
Илиск не выберет меня, когда столько красавиц томно вздыхает у его ног. Даже надеяться бессмысленно…
Растерла опухшие маленькие глазенки с черными как угли радужками. Да так,
