всей своей жизни, по его спине неизменно пробегал холодок. Гортанное ржание, исходящее из самого нутра единорогов, пугающее сильнее львиного рёва, было древнее и примитивнее всего, что ему приходилось слышать на Британских островах. Тот особый звук, побуждающий инстинктивно броситься наутёк.
Под бряцанье и скрип металла единороги боролись в воздухе, выбивая себе выгодные позиции. Рога, которыми они пытались пропороть брюхо соперников, мерцали на солнце. Пена пузырилась на скрежещущих зубах, ноздри вспыхивали красным. Они все набрали высоту, и небо осветила магия стихий: огненные шары, пыльные вихри, молнии, стены воды. Масштабная битва разворачивалась на фоне пушистых белых облаков. Правые ладони наездников, пока они прорубали себе дорогу вперёд – причём порой буквально, то и дело светились энергией стихий.
Зрелище было не для слабонервных. Единороги били друг друга копытами, вгрызались в бока соперников и подрывали тех, кто оказывался опасно близко. С начала гонки прошло три минуты, когда на камеру попала наездница, светлые волосы которой были в огне, а одна рука безвольно повисла. Её единорог по спирали ушёл вниз и совершил жёсткую посадку, не в силах оставаться в воздухе с дымящимся крылом.
Комментатор застонал.
– Хилари Уинтерс и Остролистная Лилия покидают этот чемпионат со сломанной рукой и серьёзными ожогами у Хилари и повреждённым крылом у Лилии, насколько я могу судить.
Камера вернулась к группе лидеров. Федерико Джонс и Кровь Заката сражались с Аспен Макграт и Морозом Новой Эры. Аспен призвала ледяной лук и выпускала стрелу за стрелой в закрытую доспехами спину Федерико, надеясь его замедлить. Федерико пытался защититься огненным щитом, но меткости Аспен было не занимать, и Мороз упорно нагонял. Но Федерико тоже не собирался сдаваться: когда Мороз подлетел совсем близко, над головой Аспен в небе расцвёл пламенный взрыв.
– Атака лесным пожаром со стороны Федерико, – восхитился комментатор. – Ловко у него получилось, учитывая их высоту и скорость. Но… О! Вы только посмотрите!
Вокруг Мороза и Аспен возникла паутина из ледяных кристаллов, которые, увеличившись, сформировали такой плотный кокон, что они невредимыми пролетели сквозь завесу пламени. Скандар увидел, как Федерико в расстройстве закричал, когда они с Кровью Заката, отвлёкшись на огненную атаку, оказались позади, а вырвавшаяся из ледяного панциря Аспен – впереди.
– Лидирует Том Назари на Плаче Дьявола, сразу за ними – Эма Темплтон на Боязни Гор. Третьими летят Элоди Бёрч на Камышовом Принце, а четвёртыми благодаря фантастической воздушно-водной комбинации становится Аспен Макграт и Мороз Новой Эры… Но Аспен, похоже, уже готовится к следующей атаке, – перебил сам себя комментатор, повышая голос. – Она набирает скорость!
Рыжие волосы Аспен разметались у неё за плечами. Мороз захлестал крыльями с такой силой, что их изображение смазалось, и, набрав невиданное ускорение, пронёсся мимо Камышового Принца, в последний момент успев уклониться от летящей в Аспен молнии. Затем длинные серые крылья Мороза оставили позади фаворитку Кенны Боязнь Гор, а следом и Плача Дьявола, чёрного единорога Тома Назари. И Аспен оказалась во главе гонки.
– Да! – Скандар вскинул кулак, что было совершенно на него не похоже, но потрясающе и просто невероятно.
– Никогда не видел ничего подобного! – надрывался комментатор. – Смотрите, как далеко она от всех остальных!
Кенна, не отрывая глаз от приближающихся к финишу единорогов, ахнула:
– Поверить не могу!
– Она победит с отрывом в сотню метров! – воскликнул фальцетом другой комментатор.
Скандар, разинув рот, смотрел, как копыта Мороза Новой Эры коснулись песка дорожки. Аспен с пылающими яростной решимостью глазами продолжала гнать его до самой финишной арки.
Скандар вскочил и восхищённо заорал:
– Они победили! Они победили! Я же говорил тебе, Кенна! Я знал, что так будет!
Глаза Кенны сияли, и её смех сделал эту победу ещё слаще.
– Ладно, Скар. Признаю, они превзошли все мои ожидания. Эти ледяные кристаллы просто что-то с чем-то! Никогда не видела…
– Тихо. – Папа встал рядом с экраном. – Что-то не так.
Скандар подошёл к нему с одной стороны, Кенна – с другой. Из динамиков гремели крики толпы, но в них больше не было радости, один лишь страх. Единороги перестали пробегать под финишной аркой. Комментаторы затихли, трансляция застопорилась, будто все операторы покинули свои позиции.
В центре Арены приземлился единорог, но он выглядел иначе, не как Кровь Заката, или Мороз Новой Эры, или Боязнь Гор, парад победителей которых он прервал. На его крыльях почти не было перьев, они напоминали крылья летучей мыши, а сам он с выпирающими из-под кожи рёбрами казался истощённым до полусмерти. Красные глаза-щёлки горели безумием. Он скалился на наездников окровавленными зубами, будто подначивал их напасть.
Лишь заметив его полупрозрачный рог, Скандар ошарашенно выдохнул:
– Это дикий единорог. Как в том старом видео, которое нам показал Остров. Это благодаря ему все тогда поверили, что единороги реальны. Там они напали на деревню…
– Что-то не так, – повторил папа.
– Это не может быть дикий единорог, – прошептала Кенна. – На нём наездник.
Скандар до того момента не обращал внимания на сидящего на единороге человека – если это вообще был человек. Тело наездника скрывал разорванный внизу длинный просторный саван, хлопающий на ветру, а черты его лица было трудно разглядеть из-за широкой белой полосы, тянущейся от горла до тёмных коротко остриженных волос.
Единорог встал на дыбы и забил по воздуху копытами, из открытой пасти повалил густой чёрный дым. Загадочный человек в саване издал триумфальный клич, дикий единорог завизжал, и дым начал быстро заполнять Арену. Скандар смотрел, как единорог, высекая копытами искры, поскакал к участникам Кубка Хаоса, а из ладони его наездника вылетела белая вспышка, засветив на мгновение экран. Затем чёрные клубы скрыли камеру, но за секунды до этого наездник повернулся и медленно и явно намеренно указал длинным костлявым пальцем точно в объектив.
Дальше были только звуки. Взрывы магии стихий, визг единорогов, крики зрителей и ясно различимый топот ног покидающих трибуны островитян. Они пробегали мимо камеры, и среди их панических голосов, слившихся в одну неразборчивую массу, Скандар выловил одно и то же повторяющееся слово.
Ткач.
Кем бы он ни был, с каждым произнесением этого слова – шёпотом или криком – в душе Скандара всё сильнее разгорался инстинктивный страх.
Он повернулся к папе, который в немом шоке смотрел на клубящийся на телевизионном экране чёрный дым. Но Кенна опередила его с вопросом.
– Папа, – тихо сказала она, – кто такой Ткач?
– Тсс! – отмахнулся он. – Что-то происходит.
Дым рассеивался, и сквозь него проступила сотрясающаяся от крика и рыданий фигура. Она стояла на коленях в окружении других наездников, всё ещё облачённая в доспехи с синей
