куда я и сел. С непривычки меня немножко пошатывало, удержать равновесие после долгого витания в бесконечном пространстве оказалось трудной задачей. Тело неведомой мне силой тянуло вниз так, что ноги подгибались.
– Привыкнешь, – сказала девушка, со звонким шлепком бросая на стол толстую тетрадь и вставая с места.
Я напрягся. Ее острые черты лица, тонкие ярко-красные губы, искривленные в хищной улыбке, горящие непонятным мне азартом глаза – все настораживало. Она обошла стол и остановилась передо мной.
– Я – ангел-судья, – представилась она, беря мою руку ледяными пальцами и резко переворачивая, чтобы увидеть цифру на запястье. – Девятка, значит. На суде адвокатами станут твои ангел-хранитель, что справа от тебя, и черт-искуситель – слева.
Я повернулся к парню с приятным лицом. Сейчас оно было серьезным, брови сведены к переносице. Так значит, эти двое были со мной всю жизнь. Я, оказывается, был не одинок – за мной всегда приглядывали.
– Значит так, – сказала девушка, поворачиваясь к нам спиной и проходя до своего стола. Она подняла толстую тетрадь, быстро пролистала ее и открыла на последней странице. – Ты умер в бегах. Первое обвинение – трусость, а это уже повод отправить его в Ньяд. Уважаемые адвокаты, у вас есть, что сказать в оправдание?
Я замолчал, глядя на ангела-хранителя. Тот в свою очередь смотрел на черта-искусителя, а он – на ангела-судью.
– Это я подбил его на побег, – тихо, но уверенно сказал черт-искуситель. – Я искусил четверку напиться хозяйского вина, а затем выкрал ключи, которыми он обычно запирал восьмерок и девяток.
– Хорошо, – раздраженно прорычала судья, быстро листая увесистую тетрадку.
Я удивленно смотрел на черта. Раньше мне казалось, что они созданы как раз для того, чтобы сделать человеку хуже после смерти. А он еще и защищает – как странно.
Ангелу-судье, видимо, надоело листать тетрадку. Она положила ее на стол разворотом вниз и быстрым шагом подошла к столу. Она уперлась в него прямыми руками и наклонилась к моему лицу.
– Ты родился рабом? – спросила она, криво улыбаясь едко-алыми губами.
Для меня это больная тема, но, думаю, лучше не тянуть с ответом.
– Нет, – выдохнул я. – Я сын графа де ля Карто.
Ангел-судья сдвинула ярко-черные брови к переносице. Какое-то время она смотрела на меня неподвижно, ритмично постукивая длинными ногтями по столу.
– Отлично, и как же ты стал единицей? – спросила она.
– Это вышло… случайно, – задумчиво ответил я. – Отец не отдал мою младшую сестру замуж за графа Тарниола. Он владеет небольшой землей на севере. И тот донес, якобы я домогался до его сестры, – я поджал губы, вспоминая, что чувствовал в тот момент. – На следующий же день меня без всякого суда клеймили и отправили в армию.
– В армию, значит, – слащаво-ядовитым голосом сказала ангел-судья. – Обращаюсь к уважаемым адвокатам. Почему он сбежал с поля боя, тем самым заработав второе клеймо?
Ангел-хранитель спокойно поднял холодные глаза.
– Я оберегал его от опасности, – вкрадчивым голосом отвечал он. – Армия врага превосходила их армию. Выжил только он, и то благодаря побегу.
– Вот как, значит, – сказала судья, начав расхаживать взад-вперед возле нашего стола. – А как вы объясните тот факт, что, став дворником, он много ленился, оставляя улицы грязными? А сам в это время тихонько просиживал в кабаках, скрывая под отращённой челкой двойное клеймо?
Я покраснел, надувшись шариком на своем стуле. Адвокаты смотрели на меня, ожидая, что я объясню поведение. Но оправданий я не нашел. Когда молчание затянулось, опять вмешалась судья.
– Вы оба, – девушка презрительно посмотрела на моих защитников, – знали, какой суд ждет его после смерти. И, тем не менее, позволили сидеть ему в кабаке вместо работы. Жду ваших объяснений, уважаемые.
Защитники продолжали молчать, глядя на меня. Я переводил взгляд с одного на другого, и мне показалось, что их глаза умоляют меня ответить. Но мне действительно нечего сказать – я правда ленился.
– Значит, объяснительную положите на стол. Пишите сразу на имя Бога, а он уже решит, что с вами делать. Думаю, – девушка улыбнулась шире, обнажая белые зубки, голос садистски повеселел, – хранителем и искусителем вы больше не будете.
Они зеркально кивнули, а я повесил нос. Теперь, когда я понимаю, что всю жизнь за меня кто-то нес ответственность, мне становится стыдно. Из-за моей лени те, кто оберегал меня, те, кто всегда был рядом, попали в неприятное положение.
– Ниортан де ля Карто, – вдруг обратилась ко мне ангел-судья. – Решение – Ньяд.
– Протестую! – воскликнул черт-искуситель.
Он встал со стула, опираясь вытянутыми руками с тонкими изящными пальцами на стол.
– И в чем же заключается ваш протест, уважаемый? – спросила она, цепляясь большими пальцами за маленькие кармашки белого балахона.
– Его нельзя отправлять в Ньяд, – мягким голосом объяснял черт. – Вспомните, кем он был раньше.
Девушка вернулась к своему столу и присела на далеко отодвинутый стул. Перевернув тетрадь, она подперла ладонью подбородок. Глаза забегали по тексту, челюсть напряглась. Задумчиво ангел-судья пролистала несколько страниц, уголок губ нервно дернулся.
– Я… не могу принять решение, – сказала она, с шумным выдохом закрывая толстую тетрадь.
– Опять… – протянул ангел-хранитель, закатывая глаза.
Черт сел.
– Да, опять! – прикрикнула она. – Распределение – очень ответственный шаг! Если я ошибусь, он будет мучиться целую вечность.
«Она едва начала работать судьей, – раздался голос черта в моей голове. – Вот и выпендривается, пытаясь скрыть неуверенность».
Я посмотрел на искусителя – тот ободряюще улыбался. Да уж, не так я представлял чертов. Думал, они – маленькие злые уродцы, которые только и желают зла своим подопечным. А я еще и плевался в него.
– Открываю, – сказала судья дрожащим голосом.
Хранитель поджал губы.
Девушка зажмурилась и протянула руку вперед. В воздухе с резким хлопком появилась белоснежная дверь. Судья стояла перед ней, казалось, как будто даже и боится. Она медленно подняла руку, приложила костяшки пальцев к поверхности и коротко стукнула два раза.
– Что, опять? – послышался бархатный голос с той стороны.
– Да, – выдохнула судья.
– Хорошо. Я приму.
Дверь исчезла с тем же хлопком. Девушка отпрянула, закрывая руками лицо. Я не видел ничего страшного в этом исчезновении двери, скорее, мне казалось странным поведение судьи. Даже хранитель и искуситель улыбались, наблюдая за этим.
– Ладно, теперь наша очередь, – сказал ангел, поднимаясь со стула.
Он протянул руку вперед, и тут же с хлопком появилась еще одна дверь. В этот раз не белая, а грязно-зеленая, какой бывает вода в некоторых морях.
– Входи, – сказал хранитель.
Я неуверенно поднялся, продолжая поглядывать на хранителя с искусителем, и, взявшись за прохладную бронзовую ручку, потянул дверь на себя.
Кто-то толкнул меня в
