аппетит. Расчёт работал не всегда. Желание плотно поесть в советской детворе ничем нельзя было вытравить!
— Н-да, щи да каша — пища наша… — Проговорил полноватый и сутулый Лёха Кистенёв, поддевая алюминиевой ложкой большой капустный лист из своей тарелки. — Там ещё есть две картошины и всё…
— У меня тоже: щи — хоть хрен полощи! — Согласился я, поглядывая как старательно уплетает первое блюдо совсем маленький светловолосый мальчишка, сидящий рядом с Лёхой.
— Какая гадость — ваша заливная рыба! — Ехидничал мой сосед справа — Пьер. Он уже пережевал весь картофель из щей, оставив пустой бульон в сторону.
На второе подали макароны с холодным куском минтая. Это ещё ничего, даже — вкусно. На третье — в стаканах плескался компот. Ладно хоть не та жидкость коричневого цвета, которую громко именуют «какао». И на том — спасибо.
— Слышь, Пьер, если ты рыбу есть не хочешь — отдай её мне, я съем. — Предложил я.
— Ага, хрен вот тебе с маком. Смотри-ка ты себе в тарелку, покуда твой кусок не схомячили, пока ты будкой своей по сторонам щёлкаешь!
Из зала донёсся задорный женский голосок, принадлежавший воспитательнице четвёртого отряда:
— Дети, что надо сказать перед едой?!
— Приятного аппетита! — Хором ответили дети.
Наша троица не обращала внимания на весь этот балаган.
— Эй, а добавка есть? — Поинтересовался я у проходящей мимо очень полной женщины в поварском халате.
— Только бульон от супа остался. — Грубо ответила она.
— Не-е, не надо. Не хочу штаны гноить, они мне ещё пригодятся.
— Малой, тебя как зовут? — Спросил Лёха у своего соседа.
— Вадик я. Комаров.
— Комарик, значит будешь. Тебе сколько лет?
— Семь только. Этой осенью в первый класс пойду. Я тут впервые.
— Конфету хочешь?
— Давай! Я конфеты люблю.
Лёха снисходительно протянул новому знакомому две или три ириски.
— Ешь наздоровье, а то у меня от них только жажда, никакой пользы.
На свежий воздух мы вышли вчетвером.
— Комарик, а хочешь мы тебе короткую дорогу в лагерь через лес покажем? Мы по возможности всегда так ходим.
Мальчуган согласился. Наша компания прошла неформальным путём наискосок через лес. Тропа выводила путников к задней стене павильона первого отряда. Как раз — между торцом слева и «финскими туалетами справа».
— Это у нас «финские туалеты». — Указал я малышу на добротные дощатые памятники деревянного зодчества.
— А почему они называются финские?
— Когда я был примерно — как ты сейчас, в первый раз тоже, приезжали сюда отдыхать финны. Из Финляндии. И чтобы они не провалились случайно в местных, наших клозетах в кучу дерьма — выстроили для них отдельные номера. Потом, когда иностранцы уехали — заколотили эти скворечники наглухо. Чтоб мы их не загадили. Мало ли кто ещё приедет?
— Там, дальше по тропе — наш туалет. Он не особо надёжный. Если не хочешь провалиться в дыру — лучше туда не ходить. — Объяснил Пьер.
— А куда же? — Жалобно пискнул Комарик.
— Деревянными сортирами пользуются одни только новички, вроде тебя. Бывалые все в лес ходят. По малой нужде — в кусты, неподалёку от павильона. Там протоптанную дорожку сразу видно. По большой — отходим дальше в лес. У каждого есть своё любимое место. Безопаснее и на свежем воздухе, только успевай комаров хлопать на заднице ладонями. Иначе — до крови съедят. — Поучал я с видом знатока.
Глава 3. Открытие смены
Вечером стаи хищных насекомых атаковали нас с удвоенной силой. Лесные кровопийцы в размере вдвое превосходили городских. У них не имелось привычки подолгу кружить над головой, выбирая участок для болезненного укола. В лесу, выбрав жертву, комар решительно садился на открытый участок кожи и безжалостно вонзал свой хоботок, вызывая тем самым неприятные ощущения. В качестве защиты использовались специальные крема, но помогали они далеко не на сто процентов.
Перед ужином всем ребятам раздали форменные синие пилотки. В сочетании с синими брючками и юбками, с заправленными в них белыми рубашками — смотрелось весьма нарядно. Наш отряд построился в колонну и ждал команду вожатой. У половины из нас ещё не были повязаны галстуки. Это тем, кому не исполнилось десять лет. Они пока — только октябрята. Я и сам в прошлый раз ходил так. Но теперь — поверх белой рубашки я уже мог носить красный галстук. Мне такая форма нравилась, хотя в среде пионеров чувствовалось пренебрежение прежними идеалами. Ходили всякие разговорчики, за которые в прежние времена могли наказать крайне строго. Теперь же — даже взрослые нередко критиковали социализм и рассказывали истории о богатой и благополучной жизни за рубежом. Всё это вызывало у меня уныние: ведь, как и многие советские дети — я искренне верил в правильность курса, выбранного нашей страной в октябре 1917-го года.
Весь лагерь стоял в каре на плацу, ожидая торжественного открытия смены. Во главе, возле флагштока располагалось место для начальника и символического оркестра из барабанщиков и горниста. Начиная с правой стороны — выстраивались пионеры первого отряда, те — кто постарше, и далее — по убыванию: второй, третий и крайние слева — совсем малыши четвёртого отряда. Гелашвили, дождавшись готовности — начала речь:
— Я рада приветствовать всех сегодня на построении для открытия первой смены пионерского лагеря «Бережок» летнего сезона тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года и готова заслушать доклады всех командиров отрядов. Докладчики — доложить готовность!
Первый отряд по виду — не планировал отличаться дисциплиной. Кое-кто из парней стоял без формы, галстуков; с видом — «А вертел я вас всех на одном месте». Тем не менее, командир отряда сумел выдохнуть из себя протокольные слова. Это был высокий, крепкого вида юноша по прозвищу — «Шеф». Я знал его по предыдущим своим очередям. Рядом с ним стояли его друзья — Кабан, Карась и примкнувший к ним Живодёр. Тоже — хорошо известные мне персонажи. Особенно не хотел я встретить здесь Кабана. Очень смуглый черноволосый амбал в прошлый раз пообещал мне при встрече надавать тумаков за то, что я на зарнице самонадеянно сорвал с него погон, тем самым — переведя бойца в разряд «раненых». Живодёр, изображавший из себя уголовника тоже — вызывал опасения: он слыл любителем обижать слабых. Карась, манерный худощавый молодой человек, охотно выполнял все приказы Шефа и позиционировал себя как-бы — его заместитель. Дошла очередь нашего отряда. Наша высокая девушка сделала шаг вперёд, сделала пионерское приветствие и бодро отчитала:
— Третий отряд в составе тридцати человек, без числа отсутствующих, на торжественной линейке в ознаменование открытие первой очереди построен! Командир отряда
