из соседней комнаты появился Себастьян – видимо, он слышал весь этот разговор.
– Не говори так, дедушка. Я же тебе обещал, что буду приезжать на выходные и на каникулы. И потом, когда закончу университет, я вернусь сюда. Я же поэтому и решил стать агрономом.
– Это ты сейчас так говоришь, но ты не вернешься. И знаете почему? – обратился дон Альфонсо ко всем присутствующим. – Потому что тут у него нет девушки. Если б была, может, он и вернулся бы. А так он найдет себе девушку в городе, и мы его больше не увидим. Я же знаю, как это бывает: если нет девушки, кому он нужен, этот Флорес.
В комнате воцарилась тишина. Все думали, что дон Альфонсо прав, но никто не хотел это признать. Молодежь ведь и правда уезжает – они едут в город учиться или работать и на новом месте устраивают свою жизнь. А Флорес издалека кажется совсем маленьким.
Луис предпринял последнюю попытку.
– Обдумайте наше предложение, дон Альфонсо, в конце-то концов, это ваши родные места.
Только этого они и смогли от него добиться – обещания подумать над их предложением.
– Ну, вот и всё, – вздохнула Марта. – Дальше мы не продвинулись.
– А у меня есть что добавить, – сказала Летисия и засучила рукава, как будто собиралась объяснять нам решение математической задачи.
Выяснилось, что, когда все заспешили к выходу из дома Альфонсо, она немного задержалась и успела поболтать с Себастьяном, которого учила в школе. И Летисия спросила его, правда ли он собирается вернуться после университета.
– Да, – сказал Себастьян. – Я хочу жить здесь, в городе мне не нравится.
– А девушки?
– Что – девушки?
– Никого нет на примете?
По словам Летисии, он покраснел.
– Пока нет… Я не очень умею себя вести с девушками.
Вот и всё. Но Летисия полагала, что, возможно, стоит слегка подтолкнуть его.
– Чего с ним сделать? – переспросил Сантьяго.
– Подтолкнуть. Ну, помочь ему немного. Он мальчик стеснительный.
– Вы предлагаете нам найти ему девушку? – удивился Луис.
– Если у него появится девушка, дон Альфонсо может и передумать. А ради спасения Флореса…
– Да-да, – поддержала ее Марта. – Это только ради спасения Флореса.
Разгорелась долгая дискуссия. Кое-кто считал, что это нелепо, нелогично и позорно – Группе Спасения заниматься поисками девушки для какого-то мальчишки. А главное – даже если всё получится, нет гарантий, что дон Альфонсо даст деньги. Другие полагали, что речь идет лишь о «небольшом вмешательстве», а дальше «силы природы» сделают свое дело и соединят двух молодых людей, которым, вполне возможно, трудно сблизиться самим. И что раз уж дела обстоят так, как обстоят, и других предложений всё равно нет, надо попробовать реализовать этот план. В итоге эта точка зрения и победила.
Порешили вот что. Летисии поручалось еще раз поговорить с Себастьяном и выудить из него побольше подробностей – какие девушки ему нравятся, может, у него уже есть кто-то на примете… А тем временем Марта составит список всех жительниц Флореса от шестнадцати до восемнадцати лет от роду, у которых нет парня, – чтобы знать, на кого нацеливаться. Следующую встречу назначили на завтра.
И напоследок мы обсудили праздник цветов. Всем, кто не родился во Флоресе, всегда кажется странным, что мы отмечаем праздник цветов в январе, а не в сентябре, когда начинается весна[4]. Но дело в том, что Флорес основали в январе, и потом, всегда казалось, что это хорошая идея – устроить праздник летом, когда вроде как должно приезжать больше туристов. Сейчас, конечно, туристов почти нет, но жители Флореса не могут себе представить 26 января без праздника.
Дон Луис сказал, что на гирлянды и напитки пока удалось собрать совсем мало, да еще микрофон что-то барахлит, надо бы починить.
– В этом году мы должны устроить хороший праздник, – настаивал он. – В конце-то концов, это же будет праздник еще и в честь прибытия Эррера.
– Замечу между прочим, – вмешалась Марта, – они что-то не выглядят особо довольными. Дети целыми днями сидят дома.
– Они еще найдут друзей, – сказала Мария Роса. – Кстати, праздник – отличная возможность.
– Там заодно можно будет слегка подтолкнуть мальчонку, – сказал Сантьяго, которого в конце концов захватил план.
Дон Луис принес напитки, и мы подняли стаканы: за девушку для Себастьяна!
5
Первые три дня во Флоресе я сидела дома и писала письма. Думаю, это был способ уклониться от папиного настойчивого желания отправить нас на улицу, чтобы мы скорее «интегрировались». В тот момент меня начинало тошнить при одной мысли об этом. А еще я с таким рвением занялась письмами, потому что мне хотелось как можно скорее получить новости от подруг. Я умирала от желания узнать обо всём, что творится в Буэнос-Айресе, обо всём, что я пропускаю, сидя тут, в деревне, где никогда ничего не происходит. Конечно, мне хотелось, чтобы кто-нибудь рассказал мне о Диего, но спрашивать я не стала. Я пообещала себе больше никогда не думать об этой неблагодарной свинье.
Одной из первых моих самостоятельных прогулок стал поход на почту. Наш дом стоит в трех кварталах от так называемого центра – пяти-шести улиц, на которых есть жизнь: мясные лавки, булочные, пара магазинов одежды и деревенский клуб. А дальше – почта, она же одновременно и аптека. По пути меня остановили, чтобы поздороваться, раз двенадцать. Женщины, мужчины, дети… да даже собаки оборачивались мне вслед. Как у меня дела, не нужно ли мне чего-нибудь, не проводить ли меня куда-нибудь… Одна женщина даже вышла из булочной, чтобы угостить меня парочкой круассанов. Это была школьная директриса, мы с ней познакомились в день приезда.
– Я поговорила с одной девочкой, твоей будущей одноклассницей, – сказала директриса. – Она на днях заглянет к тебе и позовет куда-нибудь сходить. Вот и познакомитесь.
– Хорошо, – только и ответила я.
А что еще я могла ей сказать? Что хочу, чтобы меня оставили в покое? Что мне грустно, потому что я не смогу отпраздновать Новый год с подругами? Что меня совсем-совсем не интересует встреча с этой девочкой?
Дальше хуже: через десять минут после того, как я вернулась домой, в дверь позвонили. На сей раз это была Летисия, женщина, с которой мы познакомились в автобусе. Она работала учительницей в школе и зашла пригласить нас на праздник цветов. Казалось бы, его следовало отмечать весной, но в этой деревне человеческая логика не работает: тут цветы в январе – это новость.
– Если вечером будет хорошая погода, станем праздновать прямо на площади, а если нет, то в клубе, – объясняла Летисия, попивая кофе, который ей предложила мама. – В программе напитки, игры и, конечно, танцы.
Последнее слово она произнесла, глядя на нас с лукавой улыбкой. Леонардо посмотрел на нее рыбьим взглядом, а я отвела глаза. Мама попыталась хоть как-то замаскировать отсутствие энтузиазма с нашей стороны.
– Как здорово! – сказала она. – Мы очень постараемся прийти.
Но этим Летисия не удовлетворилась.
– Очень важно, чтобы вы пришли. Мы устраиваем этот праздник еще и для того, чтобы приветствовать вас во Флоресе. Мы очень рады, что вы здесь.
– Ах, ну раз так, мы, конечно, придем, – ответила мама.
Как только дверь за Летисией закрылась, мой брат принялся вопить, что он ни за что не пойдет. Что лучше уж он посмотрит телевизор, поиграет в карты или на худой конец поспит. Но даже не подумает участвовать в празднике. Что его достало, да что там достало, что ему просто-напросто о-сто-чер-те-ло, что жители Флореса кружат вокруг нас, как пчелы над цветами. Возможно, последнюю фразу сказал не он, а я – меня тоже вымотало это бесконечное жужжание.
– Ну посмотрим, – сказала мама со вздохом и закрылась у себя в комнате.
