бабуля, я никчёмная…
С такими мыслями и головной болью я засыпаю.
Очухиваюсь, когда за окном уже темно.
Целый день проспала, от стресса видимо…
Часы показывают шесть вечера. Приходится подняться, переодеться в домашний костюм, и умыться холодной водой.
Лицо, конечно, от этого лучше не стало, «утро пчеловода» отпечаталось на нём кардинально, но меня всё равно никто не видит, надеюсь к завтрашнему дню этот отёк сойдёт.
Моя голова находится в холодильнике, когда я улавливаю стук в дверь.
Что я там пытаюсь найти? «Фуа-гра» из снега? Борщ из пустоты?
Желудок жалобно урчит, требуя еды, но последние макароны я доела ещё вчера, а кошелёк с деньгами, скорее всего, остался на работе. По крайней мере, я на это очень надеюсь, ведь иначе мне просто не на что будет жить.
Я могла бы находиться сейчас в гораздо лучших условиях.
Но нет уж, увольте.
В тёткин дом я больше не вернусь, даже если останусь без последней копейки.
Особенно после того, как огласили бабушкино завещание.
Теперь она ещё больше меня ненавидит. Ведь всё бабулино имущество — эта квартира и небольшая сумма сбережений достались мне, а не ей.
У меня нет домофона, бабуля не желала его устанавливать, даже старый звонок и то сломан. Стук становится настойчивей, поэтому плетусь открывать. Мне не хочется никого видеть, и, открыв двери, чудом не издаю жалобный стон.
Тётя Света (легка на помине) проходит в квартиру по-хозяйски, широко шагая в своих сногсшибательных сапогах из натуральной кожи, обдавая меня запахом мороза и резких насыщенных духов.
— Здравствуй, Полина.
Она всегда считала эту квартиру своей по праву. И до сих пор не может смириться, что бабушка завещала её мне.
— Здравствуйте, тёть Свет.
Мне не очень хочется с ней общаться, особенно сегодня, но разве я могу остановить этот танк…
— Ну как ты тут? С голоду не опухла ещё?
У нас с ней странные отношения.
Ей изо всех сил хочется от меня избавиться, но в то же время было очень удобно, когда под боком жила на всё готовая прислуга. Я была ей благодарна за кров, еду и возможность учиться, ведь отец-алкоголик никогда не был озабочен благополучием дочери, а мамы уже давно нет в живых.
В ответ на её вопрос мой желудок снова издаёт жалобный звук раненого кита. Мне становится стыдно.
— Вот, продуктов тебе принесла, ты ж все-таки мне не чужая, я беспокоюсь.
Тётя проходит на мою скромную кухню прямо в обуви, лишь отряхнув её о старый половичок, ставит пакет на стол и достаёт из него колбасу, хлеб, макароны, сахар и большую банку кофе.
Даже не знаю, как расценивать этот её жест доброй воли.
— Спасибо… — Лепечу. — Не надо было… я сама справляюсь.
Она оглядывает меня скептически и открывает холодильник. Лицо моё заливает краска.
— Оооо… всё понятно. — Выдаёт вердикт женщина. — Справляется она!
— Я просто кошелёк на работе забыла. — Зачем-то оправдываюсь.
— Поль… — Она трёт переносицу и выдыхает, как перед тяжёлым разговором. А у нас «лёгкие» и так бывают не часто. — Прошу, выслушай меня.
Я знаю, чем это закончится.
Снова будет уговаривать меня вернуться.
— Ты, конечно, взрослая девушка. Хочешь самостоятельности. Да что там, в твоём возрасте девки уже давно замужем и рожают! Но ты же сама понимаешь, что пока не готова сама за себя отвечать!
Мне не нравится её настрой, и вообще, в принципе, присутствие тёти сейчас в моём доме.
— Я же не говорю тебе, что мы должны эту квартиру сразу продать. Просто на то время, пока ты не определишься в жизни, не найдёшь нормальную работу и мужика, живи с нами. А здесь ремонт сделаем, и сдавать будем. Ну, подумай, так всем лучше будет!
Под «всеми» она, видимо, имеет ввиду себя и дядю Вадика. Потому что моё мнение абсолютно не сходится с её. Лучше уж сидеть на одних макаронах.
— У меня есть работа. И мне тут нравится.
— Как вообще может нравиться жить в такой дыре? — Она проводит рукой, указывая на обшарпанность квартиры. — И не смеши меня. Работа у неё…
Я отворачиваюсь, наливаю себе воды. Хоть бы быстрее ушла, молю про себя. Но мои молитвы сегодня «там» никто не слышит. Потому что катастрофа только набирает свои обороты.
— Мне кажется, или кто-то стучится? — Раздаётся голос за спиной.
Я вскидываюсь.
— Не знаю. Не слышно, вроде.
И тут же раздаётся стук. Отчётливый, но не слишком громкий.
Я, растерянная, снова иду к двери.
Наверное, опять подписи собирают, третий раз уже в этом месяце.
— Добрый вечер, Полина Сергеевна.
И нет. Это не за моей подписью.
По крайней мере, не за той, о которой я подумала.
Это, как подтаявшее мороженое в шикарной обёртке из серого зимнего пальто с меховым воротником, видение. Настолько эфемерное и нереальное, что мне становится не по себе.
Если не считать то, что происходит, бредовой галлюцинацией, значит за моим порогом сейчас стоит Евгений Дмитриевич.
Что-то за моей спиной с громким стуком падает, и я сама чудом не грохаюсь в обморок.
Даже слова не могу произнести, только пялюсь на него во все глаза.
— Я нашёл ваш кошелёк на стойке, и решил… Как же вы купите вино, если у вас не будет денег… поэтому, вот.
Директор протягивает мне мой коричневый, видавший виды, кошелёк и бутылку вина. Я принимаю их дрожащими руками.
— Здрааавствуйте! — Раздаётся рядом, над ухом.
Ну, всё.
Теперь я точно спрыгну с моста, потому что ничего не может быть хуже, чем эта ситуация.
Потому что, тётя Света в жизни не упустит шанса опозорить меня и указать на моё место.
Особенно перед таким мужчиной, как мой начальник.
Глава 4
Евгений
Кажется, ничего в этой жизни не способно было меня удивить.
Ни претензии клиентов, иногда абсолютно абсурдные, ни развод с женой по её инициативе, ни уход ценного сотрудника из моей фирмы почти перед самым новым годом.
Я привык расценивать ситуации со стороны их выгоды, а не убытков.
Но появилась она.
Человек, с абсолютной способностью каждый раз ставить меня в тупик.
Своим поведением, внешностью, а теперь ещё и странными родственниками.
Я много повидал на своём веку людей: корыстных, завистливых, наглых. Но в этой дамочке сочетается всё сразу. И хотя она сказала не более трёх-четырёх фраз, я уже для себя выводы сделал.
— Простите, что у нас только кофе… — Женщина, назвавшаяся Светланой, шустро пристраивает чайник на плиту. — Полиночка такая рассеянная, вечно всё теряет! Ну, вот, как можно было
