хлопнул Алексея по плечу.
Они вошли в класс и прошли к своей парте. Одноклассники — девочки и ребята уже рассаживались по местам. У большого монитора, висящего на стене перед партами, задержался дежурный по классу, протирая пыль специальной салфеткой. Шум пока не стих, и Алексей отвлекся на класс, краем уха прислушиваясь к разговору Димы с Аленой, сидящей за соседней партой в левом ряду.
Та скороговоркой трещала про многодетных Сенчюковых. Они недавно усыновили пацана из интерната, его определили в их класс, завтра придет на уроки. Логично, раз здесь учится его сводный брат. Хотели раньше усыновить, еще год назад, но не получилось с квартирой. А в прошлом месяце получили новую, двухуровневую, и теперь на всех хватит места.
Слушая, Алексей отрешенно наблюдал за классом, как обычно, чтобы сосредоточиться перед уроком. Мельтешение лиц, рук и шум голосов парадоксально помогали ему вспомнить тему, мысленно пробежаться по выполненной домашке, и создать рабочий настрой.
Прозвучал звонок — начало урока. В класс вошла Мария Даниловна, преподаватель геоэкономики. Дверь закрылась, шум стих, все расселись по местам и закликали учебными планшетами. Они продолжали изучать тему «Экономический разворот двадцатых годов». Алексей с головой погрузился в перипетии перехода на новый мирохозяйственный уклад во время и после Российской СВО. Смена направлений импорта-экспорта, перестройка финансовых потоков, падение мировых валют, и переход на национальные, создание новой системы…
Это увлекало, словно детективное расследование, поэтому он не сразу понял, что чувствует вибрацию смартфона, поставленного на беззвучный режим. С удивлением достал его из рюкзака и замер. Мама? Она же знает, что он сейчас на уроке. Да и в дни испытаний она не звонит. Стало тревожно.
— Мария Даниловна, извините, мне нужно выйти, — он уже выбегал из класса, когда учительница поспешно кивнула, провожая его удивленным взглядом.
Леша попытался успокоиться, мало ли что могло произойти? Испытания могли отменить или перенести. Может, мама что-то важное вспомнила, и воспользовалась свободной минутой. Он нажал иконку ответа.
— Да?
Слышимость была странной. Помехи? Нет, не похоже. Это не посторонний шум и не искажение звука. Мама говорила что-то, он узнавал ее голос. Но предложения громоздились одно на другое, смешивались, переплетались, словно он слышал одновременно несколько звуковых дорожек. Слух выхватывал части фраз, отдельные слова, в которых смысл то угадывался, то нет.
С трудом разобрал, как она взволнованно говорит что-то об аварии и спрашивает, слышит ли он ее. И вместе с этим разобрал фразу о необходимости сводить Ксюшу в поликлинику на анализы для бассейна. Это же было неделю назад! Еще расслышал что-то о втором потоке. А потом возглас: «Илья, отмени задачу!».
Леша мотнул головой, набрал воздуха в грудь и выкрикнул:
— Мам! Ты где? Что случилось? Авария на испытаниях?
Новые потоки ее речи, причудливо переплетаясь, вынесли за пределы неразборчивых звуков отдельные фразы:
— Ты попал в аварию⁈ Своди Ксюшу в поликли… Отмена! Отмена!.. Почему ты молчишь? Мы попали… Зона расши… Это поток…
Это стало нестерпимо, он не мог ничего понять, какафония звуков усилилась, и вскоре стало невозможно что-либо разобрать. А потом связь прервалась.
Он очнулся, осознав, что стоит в вестибюле, в трех метрах от двери в класс, сердце выколачивает выход из груди, а телефон вот-вот выпадет из руки. Из двери выглянул Димка, и испуганно замерев, уставился на него. Потом зашел внутрь, что-то быстро сказал, наверное, Марии Даниловне, схватил свой и Лешин рюкзаки и вышел к нему.
— Леха! Что стряслось? С мамой что-то?
Он не мог ничего сказать, пытаясь сделать вдох, и Дима обнял его за плечи, сжал, встряхнул.
— Леш! Говори! Куда бежать?
— Я… Я ничего не понял. Что-то со связью. Звонила мама, словно сразу несколько разговоров с ней, да еще в разное время. Какая-то каша. Но я уловил что-то про аварию, какой-то поток, Ксюшины анализы, какого-то Илью. А когда я спросил, случилась ли авария, она стала меня переспрашивать так, словно это я первый об аварии сказал. Димка, я не понимаю! Нужно перезвонить ей сейчас, а если не ответит, в институт, начальнику — спросить, как у них обстановка, да?
Дима напряженно кивнул, и Алексей набрал мамин номер подрагивающими пальцами. Нет ответа. Он отыскал телефон ее начальника, который она давала ему на всякий случай. Снова нет ответа.
Лихорадочно зашел в поисковик, перебрал новости Технограда — ничего. Никакой информации о происшествиях, включая мамин институт.
— Леш, пошли на воздух? — предложил Дима, — подождешь минут пять и позвонишь снова.
Алексей торопливо кивнул. Неплохая мысль, воздуха ему сейчас не хватает. Да и говорить посреди урока в вестибюле… Может выйти кто-нибудь из учителей, начнут спрашивать, что случилось. А он сам ничего не понимает.
Они вышли на школьный двор, отгороженный фигурным забором и клумбами, сели на скамейку в небольшом парке. Сначала сидели молча. Леша поглядывал на часы в смартфоне каждые десять секунд, пока Дима не придавил его ладонь с гаджетом к скамье. Минуты тянулись мучительно, словно сквозь вату доносился щебет птиц, голоса людей с улицы…
Глава 4
Дуся. 5 сентября 2072
Он снова набрал маму — безуспешно. И только хотел позвонить начальнику, как телефон заиграл, высветив ее номер. Мгновенная вспышка радости чуть не заставила выронить гаджет. Леша нажал иконку ответа.
Но все повторилось. Наложение нескольких звуковых дорожек, фраза из разговора недельной давности, что-то об аварии и каком-то потоке… Похоже, он слышит один в один предыдущий разговор. Алексей попытался вставить хоть слово, но горло сжал спазм, связь прервалась на том же месте, что и в прошлый раз. Стало страшно и тоскливо. Это не помехи, не сбой связи. Что-то случилось. Внезапно вспомнился сон, в котором он летит вниз с крыши высотного дома и застывает в густом асфальте, как муха в янтаре.
— Опять… То же самое, — он отнял телефон от лица и развернулся к Диме.
— Вызови ее начальника.
Леша набрал номер и ждал почти до конца вызова. Но тот все же ответил:
