она сама Вам все скажет, чего это я Вам все карты раскладывать буду.
Девушки подняли голову вверх и изумились: в ветвях березок переплелись многочисленные огромные вьюны, которые словно арка, дугой висели меж деревьев и полуразрушенных каменных колонн. Их фуст был исполосован потрескавшимися и избитыми каннелюрами, капитель отсутствовала либо колотые остатки ее лежали повсюду в виде обратных усеченных пирамид. Отсутствовала и база колонн, так как нижняя их часть была зарыта под землю. Светло-розовые цветы вьюнов, обвивающих фуст, собирали в себе копошащихся пчел, еще недобитых иволгой, и красных крапивниц, отчего рядом с колоннами слышны были чудесный медовый запах и нудное жужжание. Посредь своеобразной колоночной аркады расположились скамейки и книжные шкафы, все вытесанные из камня.
— А вот здесь находится Библиотека Леса. Одна из древнейших во всем мире, считается.
Беловолосая Аня жадно посмотрела на старинные, древние фолианты и трактаты. Глаза ее, бывшие стеклянными и безжизненными, засверкали огоньками от неподдельного, жгучего интереса. Подруга ее лишь усмехнулась. К книгам и знаниям такого трепета она не испытывала, хотя читать и учиться новому ей немного все же нравилось.
На опушке, усеянной повсюду дикими лесными фиалками с желто-фиолетовыми пятнами, расположилась небольшая группка из четырех чумазых, побитых и израненных путешествиями девочек в коротких рубахах. Они разлеглись вокруг большой скатерти, позолоченной по краям и наполненной всевозможными яствами: пареной репой, душистым круглым хлебом, дымящимся так, будто с пылу с жару был достан, пирожками с мясом да с капусткой и ржаным квасом с хлебным ароматом. Самая высокая широкоплечая девушка с темно-русыми жидкими волосами с шальным и воодушевленным видом на квадратном лице, вся в синяках и ссадинах, размахивая всеми частями тела, грубым мальчишеским голосом что-то рассказывала:
— … а потом я ему в челюсть с ноги…
— Заливаешь, Олеська! — по-озорному хохотнула низенькая девчушка с наивным детским личиком, волосы которой сверкали золотистым отливом.
— Ничего я не заливаю! — нарочито надувшись, громко крикнула Олеся.
— У нас как-то в Весеннограде, — начала золотистая девушка, — студентики ночью по кабакам гуляли. И батька с мамкой мои устроили с ними самый настоящий пьяный дебош. Дак один школяр пытался моей мамке своей ножищей заехать по роже, а в итоге поскользнулся и грохнулся с моста в Весенну.
— Ну, Ванда, чего ты Олеську обижаешь! — усмехнулась светло-русая фигуристая, пышная девушка, у которой нос был в форме картошки. — Пусть она с ноги ударила, Зрящий с ней…
— О, новенькие пришли! — к двум Аням повернулась четвертая медноволосая пухленькая и розовощекая девушка и поманила рукой. — Айда к нам! Ива, и ты к нам присоединяйся…
— Благодарствую, лапушки, но я пойду обратно. Вдруг еще кто-нибудь придет.
Пока две Ани устраивались к общей трапезе, шутовка Ива вальяжно скрылась средь деревьев. Они облизнулись и выжидающе посмотрели на других девушек.
— Подумайте о том, чего Вам хочется больше всего отведать.
Девочки зажмурили глаза и блаженно улыбнулись, задумав что-то весьма приятное. Открыв глаза, рыжеволосая Аня увидела пред собой котелок с супом из фазана. Она потянула носом чудесный мясной аромат и вспомнила с грустью былые дни. Повернувшись в сторону подруги, она заметила, что пред ней предстал на деревянном подносе поджаристый кабан с яблоком во рту. Девушки ахнули, с изумлением осматривая диковинное блюдо. Лишь Олеська с презрением и злостью глянула на беловолосую Аню и процедила:
— Знаю я ее. Княжна балуется пирогами и жирным мясцом, пока с нас дерут три шкуры на оброк…
— Заткнись! — грубо оборвала ее рыжеволосая. — Она не виновата, что родилась на княжеском дворе. А что это за странная чудная скатерка?
— Самобранка, — гордо ответила медноволосая пухляшка. — Чевой захотите, товой и даст.
— Кто Вы, девчонки? И откуда?
— Я Аня, из Княжества Усладное, — скромно и тихо проговорила беловолосая. — Дочь князя Радмира, который как раз недавно погиб…
— Туда ему и дорога, — недовольно буркнула себе под нос Олеся.
— Что-что? — яростно переспросила рыжеволосая Аня, отчего ноздри у нее вздулись.
— Я говорю: “Так я и думала”! — крикнула Олеся, скрестив руки на груди.
— Олеська, как Вы поняли, тоже с Усладного, — проворковала низенькая девушка. — Она из семьи лесорубов. А я Ванда из Весеннограда. Сбежала из дома. Родители мои — закостенелые пьяницы. Ежели денег на выпивку не хватало, колотили меня на чем свет стоит. А ты кто и откуда?
— Я Анаис…
— Ты же говорила, что тебя Аней зовут…
— Ну это и правильнее, и проще. У нас у иноземцев имена по-другому строятся, более сложно…
— Так ты из другого государства!?.
— А так хорошо разговариваешь по-нашенски…
— Потому что мой папа из этих земель. Я из княжества Преграния, мои родители вместе с сестрой погибли в пожаре. Меня к себе забрал дядя, князь Ольха. Я от него и сбежала.
— А я Дара-Даренка, — весело произнесла медноволосая девушка, — из Княжества Промежное. Как и Машка.
— Наших близких убили дружинники из других Княжеств. Батька погиб в междоусобице. Вот мы и бежали. Не знаю уж, что там с мамкой моей сталось…
— А что это за место? — спросила Анаис.
— Вы попали к бабушке Яге. Она лечит детей и женщин, принимает у них роды. Говорят, она даже умеет прерывать бремя…
— А еще учит девушек…
— Чему? — с неподдельным интересом спросила Аня.
— Что бы это ни было, я здесь долго не задержусь, — пробормотала Анаис, доев свою похлебку, встала, стряхнула крошки с портков и ушла восвояси.
* * *
Рядом с избушкой на курьих ножках внезапно “выросло” полукруглое укрытие из стволов деревьев. Внутри лежала и тряслась Химира, опустив морду и смотря при этом своими жалостливыми черными глазками на пришедшую в это подобие денника Анаис. Яга ласково гладила тощую серебристую кобылу по ребрам, которые хорошо было видно из-за кожи. Другой рукой она мазала какой-то вонючей мазью, смердящей человеческими отходами жизнедеятельности, гноящиеся раны.
— Когда она выздоровеет? — требовательно спросила Анаис, скрестив руки на груди и боком прислонившись к древесным стволам.
— Всему свое время. Спешишь куда-то? — Анаис лишь промолчала. — Вам бы самим сначала сил поднабраться. Необязательно уходить, я ведь не гоню никуда. Быть может, тебе даже понравится здесь…
— Ну уж нет, — твердо ответила Анаис. — Как только Хим поправится, я пойду дальше. Я не собираюсь здесь подолгу задерживаться.
Яга пожала плечами и налила воды из бадьи в кормушку. Кобыла жадно стала хлебать, довольно похрюкивая.
— Могу я тебя попросить хотя бы привести всех сюда? — озабоченно посмотрев на Анаис, спросила женщина.
Глава III
Солнце в мире бабушки Яги начинало опускаться. Смеркалось. Небо заволокло оранжево-розоватой пеленой, которая сливалась с пожелтевшей от засушливой жары травой. Огромная брусчатая
