охранники на дверях уже давно были в курсе, что Ванечка стал малость нестабильным. Сначала поступило официальное предупреждение, мол, если соратник на связь с кем выйдет, то общение с ним поддерживать, но сразу же оповестить об этом начальство.
Такое случалось и раньше, и ничего хорошего агентам, в чей адрес поступали подобные рекомендации, не сулило.
Ну а дальше слухи поползли, один другого интереснее.
Взял в плен оборотня, пропал и решал какие-то там проблемки. Мутная история, с какой стороны ни подступись.
А потому нужно держать ухо востро.
Гитарный чехол в руке у Вани тоже доверия не добавлял. Склонности к музицированию у воспитанников Нобеля не наблюдалось. Ни у кого.
— Один? — спросил охранник и кивнул на Ванин фургончик, дерзко припаркованный на дороге у центрального входа в особняк.
— Один, — ответил Хельсин.
— М-м-м, — многозначительно покачал головой охранник, сделал шаг к двери, разрывая дистанцию, и взялся за рацию. — Витя, передай Константину Оскаровичу, что к нему тут…
Договорить не успел.
По мановению руки Хельсина, серый кирпич внезапно выскочил из домовой кладки и проломил бедолаге голову. А вот со вторым охранником пришлось повозиться.
Гоша Стробоскоп — так звали этого тридцатилетнего мужичка и в глаза, и за глаза. А всё потому, что Гоша умудрился развить в себе довольно редкий дар контроля электричества — не путать с молниями — и пользовал его при каждом удобном случае.
Вот и сейчас Хельсину пришлось попрыгать по крыльцу, уклоняясь от разрядов тока. Но, в конце концов, Гоше прямо в грудь прилетел кусок балюстрады, и бой был закончен.
Точнее, первый бой.
Впереди Ваню ждала ещё целая куча противников, и он прекрасно об этом знал. Положил чехол на крыльцо, Хельсин отщёлкнул застёжки и достал меч.
— Н-да, — сказал он, пальцем проверяя лезвие на остроту. — Не думал я, что тебе предстоит хлебнуть человечьей кровушки, — и зашёл в особняк…
* * *
Сперва я услышал какой-то треск и грохот, а теперь вот, стою и смотрю на раскуроченное крыльцо и трупы. И всё понять не могу — по плану всё идёт или вообще не по плану…
По ходу дела мы столкнулись с классическим примером жабогадюкинга. Но только не буквального — как тогда, во время закрытия трещины — а самого что ни на есть метафорического.
Жили-были в мире и согласии два говна, но вот одно говно угодило в немилость к Его Величеству, и теперь второе говно забыло былое и спешит прикончить первое, пока оно — первое то есть — не заговорило и не потянуло его с собой прямиком на социальное дно…
Во-о-о-от…
Что-то меня сегодня от мыслей мудрых прямо распирает. Молвлю как боженька. Надо бы кнопочным диктофоном обзавестись, что ли? Как вернёмся, обязательно попрошу Кузьмича заказать.
Ну да ладно, это всё потом. Ну а сейчас на штурм!
— Уъуъуъу! — на всякий случай грозно закричал я и ворвался в открытые настежь двери, а внутри…
— Здравствуйте, Василий Иванович.
А внутри, на первых ступенях двойной лестницы — угадал! — уже стояли оба отряда альтушек.
— Ы-ы-ы-ы, — сипло выдохнул зомби Смертиной и помахал мне рукой.
— А что, собственно говоря, происходит?
— Мы не знаем, — пожала плечами кадет Стеклова. — Но с сопротивлением мы не столкнулись. Дом как будто бы пустой.
И тут…
— Бах! — громыхнуло сверху так, что аж с потолка побелка посыпалась. Похоже, там вовсю идёт добрая заваруха.
Что ж. Прикинем логически. Оскарович, наверняка, сидит на третьем этаже, потому как ни один начальник не позволит кому-то там жить выше себя. С другой стороны, пленники всегда и повсеместно сидят в подвалах, подполах и подземельях.
— Рита! Просканируй-ка дом. У нас под ногами есть мёртвые?
Смерть ненадолго замерла, концентрируясь.
— Есть, — наконец, ответила она, широко распахнув глаза. — И много. Очень много. По правде говоря, мне даже как-то нехорошо от такого количества…
— Ромашка среди них есть? — спросил я, не до конца уверенный хочу ли знать ответ. Однако:
— Нет, — к радости всех собравшихся мотнула головой Смерть. — Ромашку я не чувствую.
— Отлично! Тогда поднимай всех, кого сможешь, — скомандовал я. — Прямо вот по максимуму. Пускай создают врагам веселье. А сами ищите проход вниз и попробуйте отыскать Ромашку там. Ну а я наверх, пойду посмотрю, что там творится. И всё! — прикрикнул я на Дольче, которая хотела было что-то сказать. — Без споров! Погнали!
Если я угадал, и один Иванов-Нобель пошёл против другого Иванова-Нобеля, то мне надо его опередить. На всякий случай. Всё-таки Оскаровича мне нужно взять живым…
* * *
Сеня Черепанов, толстяк Антон по прозвищу «Кабан», Лёха, Ярик, Витя и Оля — одна из самых талантливых магов воды, которых только доводилось встречать Хельсину…
Он не просто знал имена всех этих людей, он знал их историю, привычки, повадки и вкусы. С некоторыми он рос, с некоторыми работал. Казалось бы, от этого должно было быть тяжелее, однако нет.
Никаких сомнений.
Никаких колебаний.
В конце концов, они бы прикончили его по первой же просьбе Учителя.
Методично прорубаясь сквозь ряды бывших коллег, Ваня Хельсин двигался к цели. Неумолимо и нахраписто. И сам дом ему в этом помогал. Когда бы ни такое обилие камня вокруг, то, возможно, его бы и остановили, но не сейчас.
Сейчас каждый камушек, каждый кирпичик, каждая гипсовая балясина сражались на его стороне. В напарниках у Хельсина были стены, пол и потолок. Фехтовать в таких условиях — одно удовольствие. Противник уж больно часто оступается…
Но чем дальше, тем сложнее.
— Ды-ды-дых! — чтобы заблокировать удар Сени Носорогова, некоторые сироты сами придумывали себе фамилии, Хельсину пришлось затеять в особняке неожиданную перепланировку и подвинуть стену.
Стена, впрочем, разлетелась вдребезги.
Сеня и сам по себе был мощным товарищем, а сейчас у него за спиной стояли два баффера. А теперь один. А теперь не стоят. Внезапная атака летающей мраморной плитки по очереди сбрила им головы.
— Хельсин! — зарычал ослабевший, но всё ещё опасный Носорогов. — Ты — придурок, Хельсин! Что ты вообще творишь⁈
Отвечать Ваня не стал.
Всё-таки не за разговорами сюда явился.
Вместо этого он попёр в атаку, размахивая серебряным мечом. Взмах, другой, и вот непрошибаемый Сеня начал пятиться назад. Ну вот и всё, стало быть. Пол под его ногами внезапно провалился, и Сеня застрял в дыре.
Ну
