черпаком человек в длинной, до колен, куртке какого-то очень уж старомодного, можно сказать, средневекового, фасона.
Где-то за спиной Сергея хрустнула ветка. В десяти метрах от него, бросив скользящий взгляд на пленника, прошли двое часовых. Из их разговора Матвеев ничего не понял, кроме того, что они говорили на непонятном языке, чем-то отдаленно напоминающем татарский.
Серёга всё никак не мог осознать, где он очутился и что делать дальше. Мысли в голове роились, как гнездо потревоженных ос. «Розыгрыш? Но кто мог его разыграть подобным образом? Может он попал в заложники к террористам? Вот и говорят же они не по-русски… Но почему они одеты, как средневековые воины, вооружены копьями вместо автоматов Калашникова и живут в таких непрактичных палатках. Да и откуда этим террористам взяться в курортном поселке Щурово на севере мирной Донецкой области в спокойном 2012 году? У нас же здесь вроде не Ирак и даже не Афганистан… Хотя может быть, не «у нас здесь», а «у них там» и скорее всего в данный момент он находится совсем не в 2012 году, а где-то в далеком прошлом.
Внезапно он все понял: это не его мозг после сотрясения такие глюки ему показывает. И встретился он ночью совсем не с историческими реконструкторами… И тут вдруг он вспомнил, где уже видел одежду, такую же, как на его похитителях. Совсем недавно, в начале апреля, они с Кристиной ходили в Донецкий краеведческий музей. Ей, конечно, там было не очень интересно. А вот Сергею все понравилось, особенно экспозиция, посвященная Средним векам. И вот как раз на этой самой экспозиции он и видел подобные доспехи с надписью «экипировка половецкого воина, середина XI — начало XIII веков». Значит, эта вспышка над озером точно не была молнией, и добро пожаловать в прошлое! Впрочем, добра от этого прошлого ждать совсем не приходилось.
Матвеев любил в детстве и ранней юности читать фантастику и представлять себя в мире Средиземья или в Нарнии, но это была просто игра воображения, а учеба и друзья быстро возвращали его к реальности. Конечно, одно дело — лежа на кровати под теплым одеялом читать «Гарри Поттера» и представлять себя учеником Хогвартса, а совсем другое — сидеть здесь связанным, в одних шортах, непонятно в каком году в чужой эпохе. Дальнейшее будущее представлялось ему очень туманным.
Теперь оставалось понять хотя бы приблизительно, в какой эпохе он очутился, чтобы вести себя соответственно тому времени. Было очевидно, что он попал в Средневековье, только пока не известно, в какой именно период.
«Странно, что меня не посадили к пленным. Может, хотят лично допросить, — думал Серёга. — Да и вообще на каком языке с ними разговаривать? Поймут ли они русский или хотя бы английский? Ладно, предположим, у них может быть какой-нибудь переводчик. Как-то же они добрались до этих мест… Если я скажу, что прибыл из будущего, мне никто не поверит. Еще, чего доброго, сожгут на костре, как колдуна, или, в лучшем случае, будут считать сумасшедшим. И кем же мне здесь быть? И вообще — кто все эти люди? Очевидно, что степные кочевники. Неужели половцы? Не факт… Тогда еще кочевали в Великой Степи и печенеги, и торки… И все они говорили на различных диалектах тюркского языка, ни один из которых я уж точно не знаю. Впрочем, их доспехи уж очень похожи на тот музейный экспонат. Ладно, пока буду придерживаться «половецкой» версии. Теперь надо постараться вспомнить, что я знаю о половцах…»
Над лагерем в утренней тишине раздался звонкий петушиный крик. Матвеев снова заерзал, чтобы хоть как-то размять затекшие конечности. Его движение не осталось незамеченным. Воин, который сидел у дерева в пяти метрах от него, толкнул своего дремавшего товарища и резко сказал что-то на непонятном языке (Сергей предположил, что это был какой-то диалект тюркского языка, однако все равно он не мог разобрать ни слова из сказанного). Разбуженный человек, потягиваясь и зевая, пошел к самому большому шатру, который стоял посередине поляны.
Спустя несколько минут из шатра, украшенного цветными орнаментами, вышел молодой высокий воин в ярком синем халате, стеганых голубых штанах и красных кожаных сапогах. На голове у него был слегка покрытый позолотой металлический шлем со стрелкой, защищающей нос. Судя по одежде и властной походке, которой он направился к пленнику, это мог быть командир всего отряда. За ним вслед устремились еще три человека. Серёга недоумевал, за какие заслуги он удостоился такой чести, что его будет допрашивать такая важная персона.
Когда воин подошел поближе, Матвеев разглядел, что у него было суровое решительное лицо с проницательными черными глазами, высокими скулами и узкими губами. Аккуратно подстриженные черные усы и борода дополняли образ военачальника. На вид ему можно было дать не больше двадцати пяти-двадцати восьми лет.
Несколько мгновений воин смотрел на Сергея, а потом позвал кого-то:
— Ченегрепа!
Из свиты полководца вперед вышел человек пожилого возраста в потертой войлочной шапке на голове, из-под которой до плеч спускались черные волосы с сединой. Он был одет в длинный потрепанный красный халат и обут в поношенные сапоги.
Полководец произнес несколько фраз по-тюркски, адресованных старику. Тот, очевидно, был переводчиком, потому что обратился к Сергею на старославянском языке с небольшим восточным акцентом:
— Ты кто еси будещь такой и пошто в стан кыпчакский пришель?
«Так, значит это все-таки кыпчаки, половцы по-нашему», — про себя отметил Серёга, а вслух сказал:
— Аз есмь инок-отшельник, живу в скиту на Святых горах, сюда прихожу иногда тело омыть и водицы чистой ключевой испить.
— А биться где так научилься?
— Был у меня духовный отец, в прошлом ратник у русского князя, и он меня и научил искусству боя, дабы наш скит от людей лихих боронить. К моей вящей печали, умер он два лета назад, и с тех пор я сам.
— Что это у тебя в одежде нашли? — сказал Ченегрепа, показывая Матвееву его «Нокию».
— Это камень, который я нашел в святых пещерах — мой талисман. Он приносит удачу мне и несчастья тем, кто его у меня желает отобрать.
Старый Ченегрепа брезгливо бросил к его ногам телефон и перевел молодому вождю слова Матвеева. Тот задумался на пару мгновений, а потом еще что-то сказал переводчику.
— А пошто одет ты не по-иночески, где твоя риза черная? — снова спросил Ченегрепа.
— Про то не ведаю, оставлял я её на берегу, и может быть унесло ее течением быстрым или стащил тать недобрый.
Ченегрепа перевел сказанное. Вождь кивнул и сказал пару слов.
