общем итоге защиты больше.
А вот в магическом сообществе законов нет: слабые подчиняются сильным, младшие всегда зависят от старших, поэтому даже совершеннолетняя по человеческим законам Долли, которая сама уже мать, и Маша будут находится под покровительством семей до тех пор, пока не войдут в другую семью. И если покровительствующая семья слабая, как у Долли – одна тётка с небольшим даром, то и защитить её некому. У Маши дела еще хуже, родственникам на неё вообще плевать, но об этом мало кто в курсе, это раз, да и на неё не такой спрос, как на красавицу-подругу, это два. В общем, чем слабей твоя семья, тем менее ты защищен от нападок сильных магов, и таков главный магический закон. А Высшим и этот закон не писан! Поговаривают, они другая раса. Высшие и выглядят иначе – высокие, худые, почти тощие, но очень сильные. Кожа всегда бледная и на солнце не загорает, Высшие вообще не любят солнца. Радужки глаз практически полностью заполнены зрачком, который, в отличие от людского, не меняет размера в зависимости от освещения. Он всегда огромный, и белым днем взгляд высших традиционно пугает. Их слюне, крови и прочему приписывают разные чудодейственные свойства. Некоторые повернутые маги даже устраивают охоту за жидкостями высших. Их зубы острей и могут перекусить кость. Магические способности высших в разы сильней способностей обычных магов и ведут они себя соответственно – как короли.
А самое большое отличие – все они мужчины. Детей им рожают обычные магички и среди младенцев никогда не бывает девочек.
Так что если высший положил на Дольку глаз, выхода у той нет. Мать волшба, как непривычно быть такой беззащитной, – думала Маша, пока они пересекали полный людьми зал по пути к столику, на которой светилась магическая свеча цвета ауры Долли – золотая.
Они ведь выросли совсем в других условиях – их семьи были очень сильными, детям ни в чем ни отказу, ни ограничений, и обижать их никто не смел. Их клан смог бы отбиться и от Высшего. Но однажды Маша поступила по совести – и теперь они все в изгнании. И еще непонятно, лучше сидеть за сараем в деревне у троюродных дядюшек или обладать внешностью Долли и засветиться перед высокомерным Высшим.
Долька села на стул, обращенный к сцене, Маше пришлось передвигать другой, чтобы сесть рядом.
– Добрый вечер. – Рядом моментально образовался официант. – Чего желаете выпить?
– Воды, – коротко бросила Маша. Официант был обычным человеком, но выдрессированным, маги поработали.
– Самого дорогого шампанского, чёрной икры и два блюда от шеф-повара, – мертвецки стальным голосом приказала Долли.
Официант ушел и Маша сглотнула.
– Зачем?
– А чего мне терять? Хоть пожру перед тем, как меня изнасилуют.
Голубые глаза так дрожали, что у Маши сердце чуть не остановилось. Но её проклятье – острый ум тем временем обрабатывал информацию со стороны.
– Встреться с ним и во всём признайся. Скажи, что не подумала и не хочешь близких отношений. Пусть даст тебе отработать защиту другим способом.
– Ага! С разбегу он согласится.
– Но попробовать-то можно?
– Не надо, Машка! Как будто я не знаю, что ему только одно от меня нужно!
– То есть не хочешь попробовать поговорить?
– Бесполезно.
Машка подумала ещё.
– Тогда… Это не смертельно, – наконец, решилась сказать она.
– Что?!
– Долли, пойми меня правильно, я не говорю, что это не противно. Но это просто… просто если не сопротивляться, ты ему сразу надоешь и он тебя оставит в покое. Вспомни, сколько вокруг Высших вьётся идиоток, которые только и хотят, что обмазаться с ног до головы его слюной. Каждая изъявляет столько энтузиазма, что тебе и не снилось. Он быстро найдет тебе замену, просто, как ты говоришь, у него принцип – ничего бесплатно. У главарей часто такой принцип, чтобы не прослыть слабыми. Может, он вскоре вернется к своим нимфоманкам?
– Что-то я тебя не понимаю.
У Дольки стал такой голос, будто Маша превратилась в её личного врага.
– Просто я хочу сказать, что если бы мне пришлось так заплатить за спокойную жизнь сына, я бы это сделала. Тем более ты сама попросила его покровительства. Зачем сразу покровительства? Может, поспешила? Может, он и так бы не прогнал?
– Да?! Когда это хоть один мужчина мимо меня прошел и лапы ко мне не протянул?
– Наверное, ты права. Но правила просты – если ты просишь защиту, ты должна за неё заплатить. А ты просила! И сама предложила себя в ответ. Ты же понимаешь, если он не возьмёт эту плату, каждый маг в округе будет думать, что его можно вокруг пальца обвести, пообещать и не выполнить. Не говори, что ты этого не знала! Так что… это… просто секс, ничего больше. Не такая уж и трагедия, когда на кону судьба сына.
– Да? Не такая уж? Может вместо меня расплатишься?! – зашипела Долли.
– Если бы был шанс оплатить твой долг так… я бы это сделала! Но ты сама понимаешь, на подобную замену никто не согласится, особенно Высший!
Маша ни словом не соврала. Она действительно пошла бы с этим Высшим, перетерпела бы, если бы взамен он не тронул подругу. Наверное, она проще относилась к сексу – это просто довольно бессмысленные телодвижения, которые рано или поздно заканчиваются.
– После Толи я не могу ни с кем. – Через время призналась Долли. – Мне противно. Неужели тебе нет?
– Противно, конечно, но по большому счету, всё равно. Особенно если глаза закрыть и подумать о чём-нибудь другом.
Долли смерила её изучающим взглядом.
– О чём-нибудь другом? Архип был не на высоте?
Маша неловко пожала плечами. Они с Архипом встречались два года и расстались после той истории, которая привела обеих сюда, но говорить о нём плохо не хотелось.
– Судя по твоим словам, – не унималась Долли, – ты понятия не имеешь, что такое классный секс.
– Мне жаль.
Маше стал неприятен этот разговор. Долли можно понять – это не Машу сегодня ночью, буквально через несколько часов ждет Высший, которому безразлично, кого использовать. Не её принудят к близости просто потому, что защиты нет.
– Кажется, я сойду с ума. – Долли задрожала. Обхватила голые плечи руками. – Помоги мне, Машка.
– Как?
– Ты знаешь, как!
Маша опустила голову.
– Нам нельзя использовать магические способности до конца срока. Если поймают, тюрьма.
Долька сглотнула.
– Да. Прости, что попросила, это от трусости. Конечно, я не хочу, чтобы тебя посадили. Прости меня. Просто я жуткая трусиха, ты же знаешь.
– Если бы я могла хоть что-то…
– Побудь просто со мной, пока
