месторождений в Австралии, вызвавшее десятилетнюю «золотую лихорадку», которая не обошла стороной и североамериканских предпринимателей; 2) обнаружение на целом ряде тихоокеанских островов больших запасов гуано; 3) окончание в 1869 г. строительства в США трансконтинентальной железной дороги, намного увеличившей значение портов западного побережья США.
Что касается Франции, то в конце XVIII — первом десятилетии XIX в. она была слишком занята своими домашними, а затем европейскими делами, чтобы уделять сколько-нибудь серьезное внимание Тихому океану. В результате разгрома наполеоновской империи Франция лишилась почти всех своих колоний. Однако уже с 1816 г. деятельность французских предпринимателей в Тихом океане несколько оживилась.
Сразу же после реставрации королевской власти правительство Бурбонов издало ряд ордонансов, поощрявших китобойный промысел в Тихом океане. Однако поощрялся он больше на бумаге, и это приводило к тому, что французский китобойный промысел в Тихом океане развивался медленно.
В 30-х годах XIX в. французское правительство послало ряд кораблей в Океанию для выяснения фактического положения дел и изучения возможностей развития китобойного промысла. На Тихом океане в то время побывали известные французские мореплаватели Дюпти-Туар, Лаплас, Дюмон-Дюрвиль. Их сообщения морскому министру были окрашены в весьма пессимистические тона. Они говорили о сильном отставании Франции от других держав в области китобойного промысла в Тихом океане и предлагали принять различные меры, направленные на охрану интересов китобойного промысла Франции и его развитие. Так, Дюпти-Туар считал необходимым создать сеть французских консульств в Океании.
Наряду с отправкой кораблей в исследовательских целях французское правительство посылает в Океанию суда для оказания китобоям практической помощи. Так, в 1837 г. одно французское судно простояло у Новой Зеландии в течение всего промыслового сезона, снабжая китобоев продуктами и заменяя членами своего экипажа заболевших на китобойных судах или удаленных за недисциплинированность. В результате французские китобои к концу 30-х годов начинают в какой-то степени конкурировать с англичанами и американцами.
В 40-х же годах Франция ведет уже активную наступательную политику в Океании. Значительно расширяется в этот период и коммерческая деятельность французских предпринимателей. В 1845 г. в Гавре создается специальная компания с далеко идущими целями — вытеснения англичан из Океании.
Германские суда появляются на Тихом океане с начала 30-х годов. Так, в 1831 г. китобойное судно «Принцесса Луиза» посещает Гонолулу. В 40-х годах германские китобои уже регулярно заходят на острова Океании. В 1877 г., например, на Гавайях побывало 21 германское китобойное судно, на Таити в 1846 г. — 7 германских торговых судов.
С середины 50-х годов XIX в. немцы уже прочно закрепились на тихоокеанской сцене. Важнейшая роль в этом принадлежала гамбургской компании «Годефроа и сын». С начала 70-х годов фирма «Годефроа и сын» распространила свое влияние и на Новую Гвинею.
Германские предприниматели бойко торговали не только копрой (ядром кокосового ореха), но и какао, кофе, сахаром, а также… людьми. Развитие этого преступного «бизнеса» связано с появлением в Австралии и на островах Океании в 10—20-е годы XIX в. европейских и североамериканских плантационных хозяйств. Так, на Таити и Гавайских островах были созданы в это время сахарные плантации.
По сообщению американского консула, относящемуся к 1839 г., американские капиталовложения в плантационное хозяйство на Гавайях составляли 350 тыс. долл. Развитием плантационного хозяйства очень увлекались германские предприниматели.
Условия труда на плантациях были столь тяжелые, что местные жители не хотели там работать. Поэтому колонизаторы организовали охоту за людьми на островах с наиболее отсталым по уровню развития населением.
Так, фирма «Годефроа и сын» ввозила на свои самоанские плантации жителей островов Гилберта. На французские плантации в Новой Каледонии доставлялись жители Новых Гебрид.
«Это мрачная и трагическая история, полная вероломства, преступлений, злоупотреблений, борьбы и убийств…»[8]
Европейский миссионер в Велла-Лавелла (западная часть группы Соломоновых островов) писал: «Первыми белыми людьми, посетившими берега Велла-Лавелла, были охотники за «черными дроздами», начавшие в 70-х годах скандальную торговлю, увозя сильных и здоровых туземцев Соломоновых островов и продавая их за хорошую цену плантаторам в Квинсленде и на Фиджи… История их подлой деятельности никогда не была написана…»[9]. К 1903 г. более 60 тыс. жителей Соломоновых островов были увезены в Австралию и проданы там в рабство. С островов Новые Гебриды только за один 1886 г. было вывезено 10 тыс. человек. Сообщения того времени с Новых Гебрид говорят о том, что это привело к «почти полному исчезновению их мужского населения» и катастрофически отразилось на «экономике и общественной жизни»[10].
Процветала работорговля и на Новой Гвинее и близлежащих островах. Лишь в 1883 г. в новогвинейских водах побывало более 30 кораблей работорговцев. Жителей Новой Гвинеи вывозили главным образом в британскую колонию в Австралии — Квинсленд. В 4881–1883 гг. туда было доставлено с Новых Гебрид, Соломоновых островов и Новой Гвинеи свыше 11 тыс. человек.
Вот как описывает торговлю людьми в 70-х годах XIX в. англичанин Вауан: «Каждое судно имело «торговый груз»: около дюжины фунтов табака, две дюжины коротких глиняных трубок, полдюжины фунтов пороху, полуторафунтовые фляжки, несколько ящиков с пистонами, мешок с маленькими цветными бусами, несколько саженей дешевого набивного ситца, кусок (12 ярдов. — М.) турецкой красной саржи, пол дюжины больших ножей с лезвием длиной 16–18 дюймов, большое количество маленьких ножей, полдюжины томагавков, зеркала, рыболовные крючки и другие мелочи… три или четыре мушкета «Браун Бесс»… в раскрашенном холщовом мешке (хорошее оружие, несмотря на его возраст)… приготовленное как подарок друзьям-вербовщикам… Нож или томагавк, пригоршня бус, десять ножей или около полфунта табака, несколько трубок или кусок ситца считались вполне достаточным вознаграждением за мужчину или женщину»[11].
Необходимо отметить, что продажа работорговцами оружия коренным жителям острова получила необычайно широкое распространение. К 70-м годам XIX в., как пишут очевидцы, «век лука, стрел и камней с поразительной быстротой стал уходить в прошлое», а «потребность в огнестрельном оружии начала все более возрастать»[12].
Наличие у островитян огнестрельного оружия в условиях разжигания европейцами межплеменной вражды приводило к огромным людским потерям в междоусобных войнах. Таким образом, работорговля не только сама по себе вела к падению численности коренного населения Океании, но и вызывала к жизни другой страшный источник физического истребления аборигенов.
На плантациях островитяне попадали в тяжелейшие условия. Вот как описывает, например, один из современников положение рабочих германских плантаций: «Зарплата была, по существу, номинальной — несколько шиллингов в месяц, но эта маленькая сумма доказывала, что рабочие не являлись рабами в строгом смысле этого слова. Тем не менее остается фактом, что рабочие были принуждены работать на плантациях, хотели они этого или нет (им не разрешалось оставлять работу и искать иное занятие, которое бы им нравилось), что их германские хозяева имели практически неограниченную власть над ними и могли,
