что ее собственной, поспешила переспросить, решив, что просто прослушала что-то.
— Ты забыла добавить, что не хотела, — хозяин усмехнулся, распрямляя спину. Подался вперед, рассматривая вошедшую ничуть не менее пристально. Не известно. как чувствовал себя он под ее взглядом, но Марта ощущала себя голой до костей. Будто с нее и одежду сняли этим скальпелем зрачка, и кожу, и мясо тоже. Одним махом.
— Теперь мы в расчете? — всегда ей говорили. что сначала надо подумать, а потом сказать, но с детства этот навык не уложился в освоенных и Марта часто попадала впросак не к месту озвученной мыслью. Сама тут же и испугалась, но забирать слова назад было поздно. Маг изогнул бровь, вопросительно, явно удивленный такой неслыханной наглостью.
— Смелая, значит… — вкрадчивый его голос обволакивал и Марте показалось, что слова паутиной окутывают сознание. Наверняка вот таким же голосом он читает свои заклинания и бесы послушно псами ложатся у его ног, завороженные и лишенные воли.
— Лес прошла, не побоялась в замок войти, дерзишь, — он казался палачом, методично перечислявшим все преступления подсудимого. Марта поборола желание обхватить себя руками в бессмысленном жесте самозащиты. Спасаться ей все равно негде: стоит, как на ладони. Помощи тоже ждать не приходится. Только и остается, что вздернуть подбородок повыше и строить из себя ту самую смелую девочку. Рисковую, бесстрашную. Или безрассудную. — И все ради чего? — он не знал. Марта вдруг поняла, что он не читает мысли. Еще один минус из образа, созданного слухами. Маг видит тебя насквозь и знает о тебе все. Не видит и не знает. Это почему-то вселяло надежду, что не так уж он всесилен.
— Мне нужен лунный первоцвет, — голос даже не дрожал. Марта думала о матери и просьба крепла от мыслей, что все это во имя ее спасения. Маг нахмурился. Брови, казалось, сейчас срастутся друг с другом.
— Первоцвет, говоришь? — что-то недоброе, холодное и мертвое поблескивало в его тоне. В комнате, будто, стало холоднее и нестерпимо тесно. А потом он рассмеялся. Едко, громко. Смех его пугал и холодил душу, отлетал от стен, кружа вокруг Марты, проползая в самую душу. Ей хотелось заткнуть уши руками, чтобы больше не слышать шершавых ноток, гортанных, хлестких. А маг все смеялся, но глаза его — холодный оникс мертвого камня — блестели издевкой бездушного, неживого существа — ни следа, ни искринки смеха.
— Можешь разворачиваться и идти назад, — отсмеявшись, маг сощурился, лениво перекатывая с пальцах рассыпанные по столу цветные каменья. — Первоцвет ты не получишь.
Господин, — отказ ударил по лицу хлесткой оплеухой. Надежды ее разом рухнули, как и стена наигранной уверенности, что Марта так упрямо возводила с тех пор, как шагнула на лесную тропу. Неужели все это зря? Неужели мама ее погибнет. Думать об этом нестерпимо, так больно, что глаза режет непрошенными слезами и Марта моргает часто, яростно, пытаясь не дать им пролиться через густую изгородь светлых ресниц. — Моя мать при смерти. Первоцвет нужен для лекарства. Я умоляю вас… У меня нет денег, но я готова дать любую плату за первоцвет. — На самом деле платить ей было нечем. Она могла бы убираться в замке или готовить, чинить одежду — да хоть в рабство на десяток лет, лишь бы спасти мать. Только хозяину местному ее услуги, явно, ни к чему. Если уж ковер сам собой чистится… — Господин, сжальтесь. У вас ведь тоже когда-то была мать…
Он поднялся так резко, что кресло опрокинулось, поддетое невидомой силой, морозящей, пугающей в своей мощи. Вот она та магия, которой так боялись сельчане. Марта попятилась под взглядом разъяренного зверя. Перекат мыщц на скулах рябью тронул грубую линию лица, превратив его в маску гнева.
— Убирайся, — маг махнул рукой — ей показалось, что ударит наотмашь, но повинуясь этому жесту, дверь за спиной Марты распахнулась и непреодолимая сила потянула ее в открывшийся проем. Марта вскрикнула.
Ей казалось, что жестокая эта сила сейчас приложит головой о колонну, ту самую, что держала тяжёлый балкон второго этажа, подмеченный в полумраке гостиной ещё по пути к кабинету. Вместо удара уверенные, сильные руки дворецкого (если, конечно, он таковым являлся) вдруг ловко сжали плечи, поддерживая. Давящая тяжесть тут же исчезла, растаяла в воздухе так же внезапно, как за секунду до этого сгустилась по взмаху руки. Марта поняла, что дрожит лишь когда дворецкий высвободил ее плечи. В седом его взгляде, сверкавшем поблекшей серостью радужки, читалось полынное разочарование, будто он ждал от нее чего-то, ждал напряженно, оставаясь за дверью кабинета, и надежды не оправдались.
— Ты ещё здесь? — хозяин появился неожиданно. Марте даже показалось, что старик за ее спиной тоже вздрогнул и потупился. Злой взгляд мага все также горел золотыми всполохами недавнего гнева, но Марта распрямила плечи, подумав невпопад, что маг не убил ее, даже не ударил. Сила его мощной волной выкинула гостью из кабинета, но не причинила вреда — только напугала. Может, конечно, все закончилось бы иначе, не подхвати ее старик, но ведь маг позволил ему? Или это немощный слуга, незаметно для Марты развеял чужую магию? Может ли статься, что он не слуга вовсе, а, например, отец нынешнего хозяина?
— Не зли меня, девочка, — глаза мага сузились, а Марта подумала, что он слишком молодо выглядит, чтобы звать ее "девочкой", будто между ними пропасть лет в 20 не меньше.
Маг изучал ее, придирчиво, медленно разглядывая лицо. Его взгляд, холодный, вопреки гневным искрам золота, жёг радужку, так словно кислоту в глаза залили. Хотелось зажмуриться и закрыть лицо руками, а Марта стояла и даже не отвела взора, гордая собой, хоть и бесконечно напряженная. Маг мог убить ее, пожалуй, одним взмахом руки, стоило послушаться предупреждения, воспользоваться полученным шансом и уйти. Нужно, разумно, но…дома ее ждала больная мать.
— Значит тебе нужен первоцвет, — лениво, даже насмешливо протянул мужчина. — Так сильно нужен, что ты готова платить за него любую цену? — Марта отчётливо слышала неприкрытую ловушку в междустрочье фраз, но все равно кивнула, стараясь, чтобы кивок не оказался смазан тенью сомнения или страха.
— Собой, например? — изогнув бровь, он продолжал сверлить ее взглядом, будто дело уже решенное и можно раздевать ее прямо здесь, вот так, при свидетелях. Марта вздрогнула: она понимала, что это самая очевидная цена. Что ещё с нее взять? Будучи хозяином такого дома, маг точно не нуждался в деньгах, слуги ему тоже без надобности, а вот любовница… едва ли желающие выстраиваются в очередь. Часто ли захаживают сюда девушки? Все те, кого Марта знала лично, упали
