Освещения здесь не было никакого. Открыв окошко, отделяющее пассажиров от водителя, Маша велела ему остановиться, но флажок не опускать и подождать, пока они вернутся.
– Надеюсь, вы там не задержитесь! – проворчал шофер. – Не самое приятное место. Кто, черт возьми, может здесь жить?
– Тот, у кого денег слишком мало, чтобы поселиться где-нибудь еще! – ответила цыганка. – Например, беженцы вроде нас.
– Ладно, сдаюсь! Молчу! И все-таки вид у этого дома нежилой.
В самом деле, ни в одном из окон дома, четвертый, самый верхний этаж которого слегка нависал над улицей, не было видно даже слабого света. Выйдя из машины, Морозини оглядел облупившиеся стены, расшатанные ставни и дверь, которая казалась не слишком надежной защитой. Подозрения оправдались: створка легко подалась под рукой Маши. Тогда цыганка извлекла из складок своей поистине неисчерпаемой юбки карманный фонарик, включила его, и вскоре под шагами незваных гостей заскрипели ступеньки. На последнюю площадку выходили две двери, одна напротив другой, рядом с каждой – чугунный умывальник с краном...
– Господи! – прошептала Маша, поспешно перекрестившись. – Что здесь стряслось?
Дверь одной из квартир была наполовину сорвана с петель и болталась. За ней была непроглядная темень... Морозини взял фонарик из рук цыганки.
– Я пойду вперед! – не допускающим возражений тоном отрезал он. – Мало ли кто там может прятаться!
Но внутри никого не оказалось. Луч фонарика осветил скромное жилье, по которому, похоже, пронесся ураган. Все валялось на полу, начиная от жалкой кухонной утвари и заканчивая покрывалом с кровати. Единственным устоявшим на ногах предметом был стол с потухшей керосиновой лампой на нем, которую Альдо и зажег. Цыганка, шатаясь, подобрала один из стульев и рухнула на него. Стул угрожающе затрещал под ее тяжестью, и Маша невнятно пробормотала какое-то ругательство или, может быть, заклинание на своем непонятном языке.
– Может быть, вы попробуете объяснить мне, что могло здесь произойти? – мягко поинтересовался Морозини. – И скажете, зачем мы сюда пришли? Похоже, перед нашим приходом здесь произошло сражение?
– Нет, сударь, похищение! – донесся робкий голосок из распахнутой двери.
На пороге стоял маленький серый человечек с взъерошенными волосами, зябко кутая тощие плечи в такую же серую шаль, которая, должно быть, заменяла ему домашний халат, поскольку из-под ее бахромы виднелись подол ночной сорочки в полоску и босые ступни в шлепанцах.
– Ты живешь здесь напротив, дед? Что случилось с Петром Васильевым?
Старик, которого толстая цыганка, ухватив могучей рукой за шиворот, почти оторвала от пола, пискнул испуганной мышкой. Морозини пришлось вмешаться:
– Вы его наполовину придушили, мадам. Не лучший способ добиться ответа...
Бедняга силился достать ногами пол. Альдо вырвал его из рук цыганки, усадил на стул, на котором тот повис, словно мокрая тряпка, и принялся шарить вокруг в поисках неизвестно чего. Смущенная толстуха, догадавшись, чего он хочет, сказала:
– Здесь где-то должна быть бутылка водки. Я сама принесла ее Петру...
Величественно переступая через кучи хлама, она двинулась в глубину комнаты, отыскала в маленьком шкафчике с оклеенной обоями дверцей полупустую бутылку водки и, прежде чем передать ее Морозини, отхлебнула сама.
– Сначала надо позаботиться о себе, любимой, – усмехнулся Морозини.
– Волнения плохо сказываются на моем голосе, а я очень люблю этого дурака Петра. Это.... это мой брат!
Старик, немного оправившийся от испуга и подбодренный алкоголем, охрипшим голосом рассказал, что около полуночи перед домом остановилась машина. Какие-то люди вошли в дом, видимо, зная, куда им надо, потому что без остановок поднялись на четвертый этаж.
– Да и здесь ведь тоже они могли бы ошибиться дверью, но ничего подобного: они прямиком направились к моему соседу. И тут начался настоящий ад: оглушительный грохот, крики, стоны, разъяренные голоса, сыпавшие вопросами по-русски. Не сомневаюсь, что моему соседу пришлось пережить очень неприятные минуты, но сил у меня маловато, и потом, я так перепугался, что не решился даже выглянуть за дверь...
– Надо было вызвать полицию.
– Для этого нужен телефон, а ближайший телефон находится в кафе на углу улицы Аббесс...
– А другие жители дома? Они тоже пальцем не шевельнули?
– Они, наверное, сжались в клубочек в постели, натянув одеяло на голову. Это такие же маленькие люди, как я. На первом этаже живет старик с внуком. На втором обитает семья ночного сторожа, он сам домой возвращается только на рассвете, На третьем – не очень здоровая женщина с тремя детишками. Она работает приходящей прислугой, а с малышами сидит старая дева, которая живет по соседству. Так что помощи от кого-нибудь дождаться было бы трудно...
– Понимаю, – сочувственно вздохнул Морозини. – Так вы говорите, эти пришельцы похитили вашего соседа?
– Да. Через какое-то время они, должно быть, услышали шум из моей квартиры, я ведь не сидел неподвижно, и ушли, а его увели с собой. Я слышал, как один из них произнес, причем по-французски, и выговор у него был просторечный: «Смываемся! Здесь нас могут сцапать, а у нас есть другие средства развязать ему язык...» Кто-то велел ему замолчать, и они ушли. Мой несчастный сосед уже на ногах не держался, и я видел, что они несли его до машины. Это был черный лимузин.
– Давно они ушли? – угрюмо спросила Маша.
– Нет, когда вы подъехали, они, должно быть, только-только свернули за угол, я даже додумал, что это они возвращаются. Но тут я увидел, как вы выходите из такси. Вы кто? – А сами-то вы кто такой? – напустилась на него цыганка. – Что-то я вас ни разу не видела, когда приходила сюда...
– Потому что весь день я работаю, а по ночам сплю. Моя фамилия Мерме, я работаю экспедитором у Дюфайеля[1]. Вы сами вызовете полицию или это надо сделать мне?
– Только не вздумайте что-нибудь делать! – сердито отрезала Маша. – Сами разберемся.
– Это не слишком благоразумное решение! – вмешался Альдо, которому уже померещилась вражда между двумя разбойничьими шайками. – Вы – эмигранты, и...
– ...цыгане, и мы не доверяем полиции. Петр был одним из наших... пусть даже и паршивая овца. Мои братья и наши родители должны обо всем узнать. Пусть и решают. А вы идите спать, – повернулась она к Мерме, – и никому о том, что случилось, не рассказывайте!.. Кстати, как они выглядели, эти похитители?
–-. Я не очень хорошо их разглядел. Видел их только через замочную скважину и потом из своего окна. Один был очень высокий, другой довольно маленького роста. На вид скорее хрупкий. На обоих надеты длинные пальто и черные шляпы, надвинутые на лоб. Еще двое были в кепках и смахивали на грузчиков с Центрального рынка...
