я тоже решила под шумок сбежать.
— Идите, — разрешил Элвэ, — о времени и месте я вам сообщу дополнительно.
Кивнув в ответ, поспешила к лифтам. Меня ждали друзья, баба Сима и… коза Машка.
Войдя в гостиную своего блока, я едва ее узнала. Посреди помещения были сдвинуты пуфы и любовно укрыты расшитой, домотканой скатертью. И этот импровизированный стол просто ломился от яств, а вокруг витал такой аромат, что можно было захлебнуться слюной. Квашенная капустка, маринованные подосиновики, соленые огурчики, грузди и рыжики, домашний каравай, копченая грудинка и рыба, домашние колбасы, сочные, осенние яблоки, груши, сливы, моченая брусника, посыпанные тертым лесным орехом крендели и посреди этого изобилия огромное блюдо с дымящейся, рассыпчатой, настоящей картошкой, щедро присыпанной зеленью и политой топленым маслом. Судорожно сглотнув, спросила:
— А вы где картофель отварили?
— Дак в лабалатории, — отозвалась староста всея Руси, которая здесь, видимо, и заправляла всем банкетом, — паряньков попросила и оня мяне в тярмостатя и сварганили!
— Ох, ну, баба Сима, вы и кудесница! — восхитилась я.
— Будя тябе, Алька, будя! — похлопала она меня по спине сухонькой ручонкой, — идитя вона с Хуняю руки ополоснитя, да к столу.
— Правда, Аль! — взмолился Погодин, развалившийся на кресле, — давайте быстрее, а то я тут уже почти умер от сумасшедших запахов.
— Ничаво с тобой, молодец, не сделаится! — грозно зыркнула на Стасика бабушка Жоффрея, — молодые посяретки сядуть! Дяван сюда выдвягяй, Жоффреюшка, унучик мой ненагляднай! А ты, Аюшка-лапушка, к няму ближе, ближе двинься. Чай, не съест покамест.
Четкие команды раздавались из гостиной, пока мы с Фархундой мыли руки в санблоке.
— И давно у нас тут застолье готовится? — шепотом поинтересовалась я.
— Сразу после твоего ухода и началось, — хмуро отозвалась подруга.
— Хунь, что случилось?
— Ничего, — буркнула она.
— Не первый день знакомы, признавайся! — продолжала допытываться.
— Гостя в дом — щастя в дом! — передразнила бабу Симу Фархунда.
— Конкретнее! — теперь уже я начала хмуриться.
— Она Беллимов пригласила. Обоих.
— И Анвен?
— Верник, «эльфийка» здесь живет, между прочим! — огрызнулась злая Хунька.
— Надо полагать, расстроилась ты из-за Фингорма? — спросила я, пропустив ее «шпильку» мимо ушей.
— Я за стаканами в столовую бегала, а там он… Опять с какой-то новенькой астерийкой был… Хорошо, что меня не заметили…
— Хунь, что происходит? — серьезно спросила подругу.
— Не знаю, Аль, ничего не знаю! Пошли за стол, нас ждут.
— Подожди! — я попыталась ее задержать, но она уже выбежала в гостиную, нацепив на лицо дежурную улыбку.
— А вот и мы! Куда нам сесть? — запела на публику Хунька.
— Стасяк, сдвинси! Сдвинси в бок, тябе говорю, там усе сядитя, — привычно закомандовала Серафима Дормидонтовна, усаживая нас на диван к Погодину, — щас еще гостя подойдуть.
Двери в блок отъехали в сторону и вошли Беллимы, в сопровождении… тангира Элвэ!
— Черт! — шепотом простонала я, но Хунька прекрасно меня услышала.
— Верник, а что происходит? — вернула она мне мой вопрос.
— Ничего, Хунечка, абсолютно ничего! — с притворным весельем отозвалась я, — все прекрасно.
— Верник!
— Я не буду вредничать, как ты и честно тебе скажу. Мы с тангиром расстались несколько минут назад, договорившись о свидании, и вот он уже заходит в наш блок со своей невестой!
— С кем?.. — скривилась Хунька.
— Ах, да! Ты же не знаешь. У эленмарцев почти все решает главная женщина рода — энфина. Так вот, энфины Элвэ и Беллим договорились поженить Анвен и Дарина. Так доступно?
— Доступно… — задумалась подруга, поглядывая на вошедших.
Элвэ стоял позади Беллимов, но блондинистая эленмарка нарочно касалась его спиной, словно облокачивалась в поисках опоры и поддержки. Фингорм улыбался, показывая ровные белые зубы, и не сводил глаз с Хуни.
— Позер! — прошипела подруга, растягивая губы в подобии улыбки, — цирк! Чисто цирк, Аля! Все эленмарцы — лживые козлы!
— Не все, — сразу возразила я, — например мой дед — замечательный!
— Сдаюсь, сдаюсь! — не удержалась и улыбнулась более искренне Хуня.
— Проходитя, гостя дорогия! — запела баба Сима, подтверждая слова жестами, указав на пустующий диван, — Анюшку и Фенюшку знаю, а ты хто таков будяшь, добрай молодец? — спросила она у Элвэ.
— Анюшку и Фенюшку… — заржал Стасик, — жжет баба Сима!
— Это мой жених! — выпалила Анвен и победно посмотрела на меня.
— Вот ведь, ссс…. собака-девочка! — выругалась рядом сидящая Хунька.
— Жаних?!! — радостно воскликнула Серафима Дормидонтовна, окинув пару взглядом.
— Боюсь, информация преждевременная, — процедил тангир в ответ бабе Симе, но смотрел при этом на меня.
А я… Да, что я. Была неприятна вся эта ситуация, в целом. Особенно, возмущало то, что назначив свидание мне «леденец» преспокойно встретился с Беллимами и даже не постеснялся прийти в наш блок. Чертовы эленмарцы! Смотреть в бирюзу с золотыми искрами я не стала, отвернувшись к Стасу.
— Случилось что? — шепотом поинтересовался Погодин.
— Ничего существенного, — ответила ему.
И это было правдой, потому что ничего не начиналось, ничего не закончилось и значит, ничего существенного действительно не произошло. Подумаешь, мужчина, пять минут назад пригласивший на свидание, пришел в гости с невестой. С кем не бывает!
— Да, все уже решено! — не унималась Анвен, — понимаете, у нашей расы традиция — о браке договариваются старшие женщины рода. Поэтому наш обряд состоится!
Эленмарка схватила тангира за руку, а тот мягко, но настойчиво забрал ее у Анвен.
— Сейчас не время и не место это обсуждать! — сказал он строго, посмотрев на крошку Беллим.
— Анвен! — предостерег ее брат и только после этого она замолчала, поплотнее придвинувшись к Элвэ.
— Ну, хорошо, — проворковала эленмарка, — такие интимные вещи мы обсудим наедине.
И снова мне достался победный взгляд. Было ли обидно? Может самую
