разруха. Вдоль стен ржавели старые жестянки из-под краски. Полки были затянуты паутиной. В одном углу гора старых пыльных газет и журналов доставала до потолка. В другом красовалась такая же гора мятых картонных коробок с неведомым содержимым.
На дверном косяке поселился на редкость жирный паук, и именно сейчас он решил спуститься вниз на паутинке. Я показала его Хрустику.
– Ненавижу пауков, – он отшатнулся подальше. Фредди протестующе пискнул. Он-то пауков обожал и вообще считал настоящим лакомством. Пожалуй, у каждого из нас есть свои страхи. Например, я боюсь летучих мышей.
– Откуда взялся весь этот хлам? – удивился Хрустик.
– Хороший вопрос, – я пинком убрала с дороги остатки какого-то деревянного инструмента.
Батлер прислонился к косяку.
– Когда-то это была шорная мастерская, тут ремонтировали кожаные вещи.
– А ты откуда знаешь? – я перевернула пластиковое ведро и села на него.
– Владелец рассказал моей маме, – Батлер устроился на коробках. – После этого здесь была аптека, магазин канцелярских принадлежностей, а вот теперь пекарня.
Хрустик уже вовсю копался в грудах старого барахла.
– Смотрите! – он поднял старый журнал. «Сельскохозяйственный музей». Брат перевернул страницу и прочёл: – Картофельная культура по Бату Пейперсу.
– Что это за имя – Бат Пейперс? – удивился Батлер.
– Что это за культурный картофель? – подхватила я.
Хрустик рассеянно мигнул и снова перевернул страницу.
– Тут есть статья о том, как изготовить бумагу из овощей.
– Не иначе как тоже от мистера (или миссис) Пейперс?[3] – я забрала у брата журнал. – Колючки-шипучки! – Это же напечатали почти двести лет назад. Вот и дата: 29 августа 1810 года.
– А что ещё тут завалялось? – Батлер присоединился к Хрустику и стал перебирать ветхие журналы и газеты.
И тут что-то громко зашуршало. Я едва успела обернуться, чтобы увидеть, как пушистый хвост Фредди исчезает в стене. Я посмотрела на Хрустика, совершенно увлечённого старыми газетами. Мне следовало немедленно вытащить хорька из дыры в стене, пока братец ничего не заметил и у него не случился истерический припадок. Истерический припадок я тоже вычитала в словаре. У мамы был истерический припадок, когда наш котёнок пумы, Аполлон, пропал пару недель назад. К счастью, благодаря своим талантам журналиста и детектива, я сумела вернуть его домой.
Мне пришлось передвигаться на четвереньках, задевая по пути какие-то древние инструменты и трухлявые деревяшки, чтобы подобраться к дырке в стене.
– Фредди, – осторожно шепнула я. – Вылезай оттуда! – Дыра была небольшая, не больше мандарина, но ведь хорьки славятся своей ловкостью и умением проникать в самые узкие отверстия… не хуже мышей, крыс и летучих мышей. Я содрогнулась. Кто ещё может там оказаться, кроме Фредди? Я наклонилась, чтобы заглянуть в дыру. Да, я его чуяла, но не видела. Я стиснула зубы и осторожно просунула в дыру палец. Эники-беники! Меня цапнули чьи-то острые зубы! Я так резко отдёрнула руку, что опрокинула старую вешалку для шляп.
Чёрт! Шум падения привлёк внимание Хрустика.
– А где Фредди?
– Там, в стене, – я плюхнулась прямо на пол, скрестив ноги и зажимая укушенный палец.
– То есть как? – закричал Хрустик, а Батлер спросил:
– Ты поранилась?
Батлер достал из кармана штанов цвета хаки носовой платок. А я-то думала, что носовыми платками пользуются одни старухи да школьницы из старых фильмов.
– Меня цапнула крыса… или кто-то ещё. – Я сунула палец в рот.
– А вдруг ты заболеешь бешенством?
– Ну спасибо, утешил!
– Фредди, Фредди! – Хрустик, вне себя от расстройства, осмотрел все углы в кладовой. – Ну и как теперь его найти?
– Я же сказала, он в стене.
Рот у Хрустика распахнулся, как у рыбы на песке.
– Вместе с бешеной крысой, – пошутила я.
– Это не смешно! – Хрустик опустился на колени и лёг на пол возле стены, не спуская глаз с дыры. – Фредди! Иди ко мне, малыш!
– Это не собака. Хорьки не откликаются…
– Фредди откликается. Я его научил.
– Слушай… – я обняла Хрустика за плечи.
– Что это? – Батлер подошёл к нам.
Из дыры слышались возня и позвякивание. Ну что там делает этот Фредди? И кто с ним?
– А вдруг он поранился? – заныл Хрустик.
– С ним всё хорошо. Может, он впервые в жизни чувствует себя в своей стихии. – Я встала и постучала по стене. Звук был глухой, как будто за стеной совсем пусто.
– Но ты же детектив! Почему ты его не достанешь? – Хрустик и так и этак пытался засунуть в дыру руку, но даже его маленькая рука пролезала только на два пальца.
Я ощупала карманы шпионской жилетки. Очень предусмотрительно с моей стороны – обновить запас батончиков с гранолой.
– Мы его выманим.
Стук в двери офиса застал меня врасплох. К нам заглянула миссис Патель.
– Как вы тут? – спросила она. Хорошо, что с такого ракурса ей не было видно дыру.
– Всё хорошо, – заверил Батлер.
Я кивнула в знак согласия.
Хрустик готов был разреветься.
– Перси в порядке?
– Да, конечно, – соврала я. Однако миссис Патель не очень-то нам поверила.
– Кто-нибудь может помочь мне в пекарне? У меня торт в духовке, и надо обслужить покупателя. – Смуглая щека миссис Патель была слегка испачкана мукой. Она вытерла руки о передник. – Это займёт пару минут.
– Конечно, – я выразительно посмотрела на Батлера и отдала ему батончик с гранолой. – Фредди любит их почти так же, как собачьи бисквиты.
Я последовала за миссис Патель в пекарню. Миссис Патель мне нравилась. Она учила меня печь ужасно вкусные сладости. Миссис Патель всегда улыбалась и казалась довольной. А по торжественным случаям она наряжалась в великолепные платья из яркого шёлка, которые называются сари. Наша мама по торжественным случаям просто надевала чистый рабочий комбинезон.
Миссис Патель провела рукой по лбу.
– Ух, ну и жара! – Она прошла на кухню через распашные двери. Я же направилась дальше, в магазин.
Здесь была стеклянная витрина с выложенными десертами и касса, на которой я научилась работать. Возле двух высоких металлических столиков стояли ярко-зелёные барные табуреты. При виде меня с одного из них соскочил нескладный подросток. Из-за чёрной кожаной куртки и армейских ботинок он показался мне довольно крутым. Он криво улыбнулся. Наверное, ему лет четырнадцать… больше, чем мне, но меньше, чем брату Батлера, Оливеру.
– Пончики есть? – На ходу лохматая светлая чёлка упала ему на один глаз, и он встряхнул головой, стараясь её откинуть.
– Есть гулаб джамун, – я показала на витрину. – Это индийские пончики в сиропе.
– Индейские? От американских аборигенов, что ли? – Мальчик небрежно прислонился к витрине.
– Нет. Индийские – значит из Индии. Это на юге Азии. – Я сердито нахмурилась. Мне было неприятно, что он оставляет на
