нарушений вашей прабабушки, повлекших за собой вычет баллов на несколько поколений; небольшого количества отзывов-характеристик от окружения. Мне очень жаль, но согласно Закону, мы не можем оформить вашу заявку по данному направлению.
— Но... пожалуйста! Я столько сделала ради этого! Это же моя мечта!
— Я распечатаю вам список...
— Я полжизни потратила на это! Вы же ненамного старше меня! Неужели вам так трудно понять?
— Это определяю не я, — мне пришлось посмотреть ей в глаза, из которых градом катились слёзы.
— Но разве так важно, что нарушила моя прабабушка? Разве это так значимо сейчас?
— Наказания не определяются без соответствующей причины, — я постаралась, чтобы мой голос звучал твёрдо. — Вам стоит следить за подобными выражениями, не то вас могут обвинить в противодействии системе или недоверии к ней. Хотите потерять ещё больше баллов?
Она опустила голову, а когда снова посмотрела на меня, то в её глазах блеснула какая-то пугающе нездоровая искра, так что я даже слегка отпрянула.
— Закон твердит, что мы все равны, но о нас судят по прошлому, по тому, что уже давно исчезло. Нас судят по ошибкам, а не по тому, чего нам удалось достичь. Нам говорят, что мы все равны, но...но...Ненавижу вас всех!
— Прекратите! Я вынуждена буду сообщить в отделение городских стражей. Вы забываетесь!
— Простите, — её лицо удивительно быстро стало прежним. — Я просто очень огорчена.
— Но вы же понимаете, что я обязана снять сейчас с вас семь баллов?
— Делайте, что принято. Мне всё равно.
Пара нажатий кнопок, и Ванесса потеряла шанс на ещё одно направление, указанное в её рекомендованном листе.
— Я распечатаю вам список, сформированный системой для вашего дальнейшего обучения. Подумайте и возвращайтесь не позднее, чем через четыре дня, считая от сегодняшнего числа. Ваш выбор будет оформлен в окончательный запрос, и после вы получите дальнейшие инструкции, — я выдала ей все необходимые памятки и брошюры. — Они помогут вам определиться.
Девушка молча поднялась и, едва двигая ногами, словно оживший мертвец, покинула зал приёма. Я шумно выдохнула и потёрла виски. Стоило всё-таки позвать лекаря. Если бы наше общение с клиентами не записывалось, я бы не стала вычитать баллы. Но что есть, то есть. Мне этого не изменить. Однажды я тоже была на её месте, но в отличии от девушки, у меня не было такого замутнённого представления о жизни, я не питала надежд ни на что, так что почти не разочаровалась, когда мой вариант был отклонён.
Может, так и лучше, легче, когда выбор делают за тебя, учитывая все твои личностные и общественные характеристики. Тебе просто говорят, чему ты подойдёшь. Может, свобода ещё тяжелее? Может, её вовсе и не стоит так жаждать? Но в любом случае всё так, как оно есть, и мы не вправе порочить систему. Она — наша защита и наш покой, и поэтому нам следует ей довериться.
Глава 3
«Мы не можем удовлетворить запросы всех, а потому следует быть скромным и кротким в своих желаниях. Если мы все беспрестанно будем чего-то хотеть и требовать, то погрязнем в мире из неосуществлённых мечтаний» — Мередит Уотсон, глава управления по контролю за населением.
О моих утренних наблюдениях за спящим Городом и вечно бодрствующей Пустошью временно пришлось забыть. А всё из-за этой дурацкой отработки! Теперь я возвращалась так поздно, что сразу заваливалась спать, а утром едва открывала глаза по будильнику. Эти задания выкачивали из меня все силы, словно хотели иссушить до последней капли крови. Мне никогда ещё не приходилось выполнять настолько в равной степени бесполезные и трудозатратные задания, а ещё мне никогда не приходилось ходить по улицам так поздно. Немного жутко, на самом деле. Ведь когда шум Города уже затихает, ночью раскрываются голоса Пустоши: её шелестящие деревья, крики птиц, чей-то грозный рык. Я знаю, стена надёжно защищает нас ото всех опасностей, но когда ты в полном одиночестве бредёшь по пустым улицам, она кажется не толще картона, готового упасть от первого дуновения ветра. Разумеется, на улицах встречаются дежурные стражи, каждый раз проверяющие моё разрешение на возвращение домой в позднее время, но они всё равно не избавляют от страха.
Мне осталось отработать всего два дня, и всё снова станет по-прежнему. Может, мне повезёт, и, если охотники ещё не вернулись, я смогу посмотреть на них. Не знаю, почему это так важно для меня, но я бы очень хотела снова увидеть их жуки-машины.
Я сонно ковырялась в тарелке, отправляя в рот уже остывшую, слипшуюся комочками кашу, а сбоку тем временем тихо бубнил крохотный пузатый телевизор. Такие устанавливали даже в самых бедных районах. Советы тщательно следили, чтобы у каждого жителя Города был доступ к важным новостям и объявлениям. Нашему пузатику давно перевалило лет за двадцать, и его изображение периодически подёргивалось цветными полосами. Может, попробовать подать заявку в КаЗНе? Всё-таки общественно необходимая вещь...
— Ну, бодрее, бодрее! — зайдя на кухню, пробормотала ша. — Не то опять заработаешь себе неприятности!
— Времени ещё много, встала ни свет ни заря, — лениво протянула я и широко зевнула.
— Ну вот, и поделом тебе! Теперь будешь знать! Вот наша Саманта, та никогда не позволяла себе подобной безответственности, а ведь она даже младше тебя...
— Ну, ша! Я поняла уже!
— Эй, Лис! — раздался на лестнице голос сестры. — Тебя к телефону!
Она впорхнула на кухню, словно огромная бабочка, её пшеничная копна волос рассыпалась по плечам, а серо-голубые глаза уже оглядывали кухню в поисках чего-нибудь повкуснее. Сэм плюхнулась на стул и протянула мне тяжёлую серебристую трубку.
— Кто там? — настороженно спросила я у сестры. Та усмехнулась:
— Твой женишок, кто же ещё?!
Я закатила глаза, Сэм всегда так обзывала Троя, просто малое дитя!
— Доброе утро! — раздалось в трубке.
— Ага, утро! — усмехнулась я.
— Всё торчишь ночами в офисе?
— А ты думаешь, что они вдруг сжалятся и отпустят меня?
— Нет, конечно. Просто не удержался от напоминания, что...
— Да-да, я сама виновата! Уже надоело это слушать!
— Ладно тебе, Лис, не обижайся! Я не затем вообще-то звоню, — его голос зазвучал взволнованно.
— Одну секунду, Трой, — я сразу поняла, что лучше выйти в другую комнату, и, убедившись, что ша и Сэм не могут услышать меня,
