увидел возрастную фею. Ее шевелюра тоже была розовой, но заметно светлее, чем у поганки с флейтой. Толстая коса была скручена в тугой высокий пучок и напоминала свернувшуюся клубком змею. И осанка, и аристократичная посадка головы, и строгий жакет с гербом академии наводили на мысль, что перед ним кто-то из руководства. Вполне возможно, сама ректоресса Талея.
— Бравый воин вдаль шага…
На сей раз, хвала огненному владыке, Рондар допеть куплет не успел: дама с пучком выступила вперед, патетически прижав руки к груди, и принялась декламировать:
— Сверкали искры, небо злилось, клубились тучи надо мной. Разряд — и чары растворились, последствия забрав с собой!
Рондар замер на полуслове, по телу прокатилась волна облегчения, мышцы будто размякли, и дракон едва устоял на ногах. Магия поэзии стерла магию музыки без остатка, словно ничего и не было. Только гортань еще горела.
— Простите, герд Янброк, — кинулась к нему пожилая фея. — Вы в порядке? Я — ректоресса Талея Пеони… — она сжала его руку костлявыми холодными пальцами. — Приятно познакомиться!
— Не могу сказать того же, — просипел Рондар, терпеливо снеся рукопожатие. — Вы за этим меня сюда пригласили? — он бросил взгляд на флейтистку, которая хлопала ресницами в полнейшей растерянности.
— Ох, извините еще раз… — смутилась ректоресса. — Это моя племянница. Уверена, она не со зла. Эйлин! Немедленно уведи детей! И тебя ждет очень серьезный разговор, уж поверь мне! Пойдемте, герд, я приготовлю вам чай по своему личному рецепту… Он очень хорошо смягчает голосовые связки…
Талея подхватила Рондара под локоть и силком потащила за собой. Дракон до того опешил, что даже не сопротивлялся. Что-что там ждет эту фейку? Разговор? Да если бы кто из подчиненных Рондара напал на высокопоставленного гостя, виновного бы сию же секунду бросили в темницу! До казни, быть может, дело бы и не дошло, но в кандалах подлец бы просидел не одни сутки! Нет, прав был отец: от фей добра не жди.
— Я не вижу смысла дольше здесь оставаться, — опомнился Рондар, когда они уже подходили к высокой сиреневой башне главного корпуса.
И где носит Готрида? Он разве не должен был разыскать ректорессу? Огненный владыка, дай сил!
— Вышло ужасное недоразумение, — сетовала Талея, продолжая тянуть Рондара за собой. — Вы не сообщили точной даты своего визита. Я бы подготовилась и встретила лично… Ох, герд Янброк, не знаю, сможете ли вы простить Эйлин! У меня руки порой опускаются. Несносная девчонка!
Вот тут Рондар был с ней полностью солидарен. Жаль только, до ректорессы не доходит, что всему виной — расхлябанные фейские нравы. Готрид рассказывал как-то, что в здешней академии запрещены телесные наказания. И вот, пожалуйста, результат! В королевской академии драконов, к примеру, в ходу были розги. Один раз получил — и больше на рожон не полезешь. Да и преподаватели у Рондара были куда старше и мудрее.
— И что, у вас все профессора такие юные? — осведомился он, поднимаясь по винтовой лестнице следом за ректорессой.
— Профессора? — хмыкнула та, не оборачиваясь. — Что вы, герд, помилуйте! Эйлин всего лишь студентка. Я поручила ей экскурсию для будущих учеников… У нас на каникулах всегда проходит день открытых дверей. Но, как видите, она и здесь умудрилась натворить дел…
Талея тяжко вздохнула, — то ли от сожаления, то ли от долгого подъема по лестнице, — и распахнула перед Рондаром изящную витражную дверь в кабинет.
Готрид, чтоб ему пусто было, преспокойно сидел, развалившись в бирюзовом кресле на гнутых ножках. Смотреть на это было в высшей степени тошно. Готрид Янброк, славный воин железного клана, дракон, о чьих боевых победах слагали легенды, потягивал чай из пузатой хрустальной чашечки, чванливо оттопырив мизинчик. Не прошло и часа, как они прибыли в королевство фей, а он уже ведет себя, словно изнеженная девица!
— Присаживайтесь, герд, я налью вам тоже… — Талея любезно указала на диванчик у окна.
— Нет уж, спасибо, — буркнул Рондар, окинув взглядом бесчисленные книжные шкафы, украшенные безвкусными статуэтками и вазочками. — Мы с дядей торопимся.
— Да брось, Рон, — Готрид отставил чашку на невысокий столик и закинул ногу на ногу. — Ты б хоть выслушал, зачем тебя пригласили. Поверь, это очень даже любопытно…
И он не солгал. Сперва Рондар слушал ректорессу неохотно и даже с некоторым предубеждением, тем более, начала она издалека, говорила витиевато, да еще и жестикулировала активно, будто считала драконов тупыми и пыталась проиллюстрировать все на пальцах. Но стоило Талее коснуться сути, как Рондар весь обратился в слух.
А суть сводилась к следующему: около года назад герд золотых драконов Тарвин Гульдброк, — та еще заносчивая гнида, — вызвал в Аурвир феечку-архитектора. Ни один нормальный дипломированный фей отправиться в пещеры не возжелал, вот и пришлось Тарвину запросить студентку. Само собой, он вывалил за это кучу денег.
Что случилось в Аурвире осталось загадкой, однако же студентку обратно никто не вернул, — якобы она осталась там по собственной воле. А вот недавно Тарвин заявился в академию снова и потребовал, чтобы феечек ему отправляли на постоянной основе. Раз в полгода — или год, чтобы не вызывать подозрений. При этом Тарвин клятвенно заверил Талею, что ни один волос с головы девушек не упадет, нужды они знать не будут, но зачем они нужны — не уточнил. Зато в красках расписал, что будет с академией, если Талея ему откажет. Мол, или по-моему, или сюда прибудет золотая армия, и не останется от сего заведения даже фундамента.
И вот это поразило Рондара больше всего. Золотые не любили ввязываться в войны. Их армия годилась разве что для того, чтобы блистать на балах в своих отполированных драгоценных доспехах. Если бы не пакт о ненападении, заключенный между сильнейшими драконьими родами пять тысяч лет назад, железные давно бы подмяли золотых под себя: в силе Янброкам не было равных. Однако же праотцы сочли, что кровь драконов слишком ценна, чтобы проливать ее попусту, устраивая междоусобицы, и с тех пор если на кого и нападали драконы, то на представителей других рас. На людей, как правило: от них был хоть какой-то толк. И рабочая сила на рудниках, и девственницы для продолжения драконьих родов.
Сейчас же явно творилось что-то подозрительное. С чего бы Тарвину угрожать феям? Он не стал бы снаряжать войска только ради женских прелестей, в Аурвире с этим проблем не было: за золото люди отдавали дочерей в заложницы с легкостью. Выходит, прав дядя Готрид, и тут как-то замешана магия? Но какая в ней может быть польза… Неужто Тарвину нравится распевать куплеты под фейскую дудочку?