просто на улице. А ведь до этого он кричал. Он всё время кричал от того, что ему чего-нибудь не позволяли или когда что-нибудь шло не по его плану. Вот, например, если мама давно уже хотела пойти домой, когда Вадя качался на качелях и съезжал с горки у них во дворе, то Вадя начинал очень громко кричать и плакать, чуть только его мама ему пригрозит, что сейчас уйдет домой без него. И мама уходила действительно. Хотя уходила всегда совсем не далеко. Она уходила всего лишь только до конца дорожки ведущей от детской площадки к автомобильной дороге и там уже сразу переставала уходить. И Вадя прекрасно знал, где его мама перестанет уходить, и ждал того, когда же она перестанет, и тогда, когда она останавливалась наконец и звала его к себе ещё раз, он как раз и начинал кричать. Ведь когда мама далеко, то можно и кричать совсем громко. И все поймут. Этим, кричание на площадке Вадичке нравилось гораздо больше, чем в других местах. Ведь в других местах мама всегда была рядом и чтобы не показаться другим людям вокруг совсем уж нелогичным, Вадя вынужденно кричал чуть потише. А на площадке уж можно было развернуться во всю мощь! Ведь для того они, детские площадки, и были сделаны однажды человеком, чтобы детям на них жить и бегать и кричать сколько хочешь. И вот, Вадя и кричал, и плакал… И делал это так, что вовсе и не поймёшь — что же именно он сейчас делал — плакал или кричал?
А ещё он кричал и в других ситуациях, хотя в них, как уже говорилось, было кричать не так приятно.
Вот например — в магазине. Ну что это?.. Ну разве можно по нормальному человеку раскричаться в таком маленьком пространстве, которое остаётся ему между двух полок, что даже и акустики совсем никакой нет? А ведь в магазине кричать, как нельзя больше и надо! Ведь именно там продаются сто тысяч тех вещей, которые мама, ну или папа, все, все до конца, отчего-то не может тебе купить. Хотя тебе они все очень, очень нравятся. А автобус?.. Ну разве там поорешь нормально, если там всё время ревёт двигатель и тебе самого себя слышать мешает? Нет… Там это не то. Но всё же, кричать приходилось Ваде и в этих, неудобных местах. Ведь такова жизнь! Ведь иначе ты пропустишь в жизни много интересного. Вот, не захочет тебе папа купить шестой по счёту пластмассовый самосвал, не закричишь ты вслед за этим, так и пропустишь тогда такое интересное в жизни, как самосвал, совсем мимо себя… Вот и приходилось, конечно, кричать и топать ногами и плакать. Ведь как оно получается?.. Это у больших людей есть такая штука как деньги. И с их помощью они приобретают чего-нибудь в магазине. А вот у маленьких людей есть куда более полезная вещь, и называется она — крик. Ведь с её помощью они приобретают что-нибудь, чего им захочется, не только в магазине, но и в своей квартире, и в автобусе, и на детской площадке, и в детском садике, и на снежной горке. Да и вообще — можно сказать, что везде. Пожалуй, детский крик — это единственная такая валюта, которую принимают везде и во всём мире.
Но однажды случилось такое, что убедило наконец Вадю никогда больше не кричать. Однажды в большом пребольшом магазине он увидел игрушечного мишку, который умел со всеми разговаривать. Конечно наверное умел разговаривать не он, а такой маленький аппарат внутри у мишки (наверняка медведь, проголодавшись, где-то случайно и по ошибке его проглотил), который всегда говорил, чуть только ты нажмешь на кнопочку на лапке у мишки. Но всё равно, от этого было так здорово и приятно, что смотреть хотелось на этого мишку долго, и всё пожимать ему лапу своим крепким рукопожатием, и слушать, как он тебе в ответ пропоет свою милую песенку. Так это было приятно, что Вадя аж стал кричать и плакать и топать ногами рядом с мишкой, совсем и не дождавшись, когда же ему откажут такого мишку купить. Он начал кричать сразу, для того чтобы сократить весь этот длительный процесс, ведущий к получению желаемого, ведь ему уже очень не терпелось пожать руку игрушечному медведю, теперь уже совсем как своему. Как личному, ручному медведю. И он стал кричать, а папа взял в руки медведя и посмотрел и почитал на нём, что написано. Ведь на игрушечных медведях производители обычно пишут о том, что это медведь, и что он говорящий, и что, к тому же, на батарейках АА — для тех, кто так, сразу по виду этого не понимают. И папа был из таких, для кого пишут, и он всегда на товарах чего-нибудь читал, что очень нервировало Вадю, ведь он хотел, чтобы ему уже поскорее это что-то подписанное купили. Так вот, папа Вади прочёл всё, что было написано производителем про медведя и согласился с тем, что это хороший медведь, и сказал Ваде:
— Ну, давай купим. Ты только замолчи и не кричи так пожалуйста!
И Вадя почти сразу же замолчал. Но только не сразу совсем, а через пару секунд ещё после того, как говорящий медведь оказался у папы в тележке. Но это — так… Чисто за тем, чтобы папа не вздумал бы менять своё решение. И вот, когда игрушечный медведь был Ваде куплен, то Вадя тогда сразу же взял его в руки и отказался отпускать, хотя на улице теперь и шёл дождь, и хотя так получалось, что хоть они с папой и шли под зонтом, но под зонтом помещались всего только он и папа… А вот игрушечный Вадин медведь, получается, высовывался из-под зонта в руках Вади и весь был ну совсем уж под дождём… И Вадя отказывался отдавать своего медведя когда папа просил его отдать мишку, чтобы тот спокойно добрался до дома в сумке.
— Ведь он же весь вымокнет!.. — говорил папа Ваде, пытаясь его убедить, — А у него механизм. Он так у тебя и работать потом не будет…
Но Вадя в ответ только опять начинал громко кричать и плакать, и папа наконец смирился с тем, что Вадин медведь никуда из его рук не денется… Ведь от такого Вадиного крика и плача, у них под зонтиком появлялся ещё новый гром и дождь… И из двух вещей — "пожалеть нового Вадиного медведя" или "пожалеть самому
