Книга Единая энергия любви - Екатерина Звонарь-Елисеева

Осужденные выстраивались по одному перед красным, висящим в воздухе, глазком сканера. Программа считывала информацию содержащуюся в нанесенном им на тело штрих-коде: личный номер, фамилию, имя, дату и место рождения, образование, совершенное преступление, приговор и место отбывания наказания. После чего осужденный приобретал статус заключенного и охранники с того или иного корабля встречали его и выталкивали в дверь, ведущую на соответствующую предстартовую площадку.

Рина спокойно ожидала своей очереди, слушая и не слыша разговоров тех, кто стоял за ее спиной до тех пор, пока сканер не пробежался своим разгневанным красным лучом по ее телу. Едва данные считывающего устройства вывелись на экран, как неожиданно громко запищала сирена и неприятно заморгали сигнальные лампы. Рина сморщилась — ее «диагноз» сделал свое дело. Девушку обступили охранники, направив оружие в ее сторону. Где-то справа в стене отодвинулась панель, оттуда вышли люди в синих халатах и масках, закрывающих лицо наполовину. Вокруг запястий Рины обвились браслеты наручников, в шею вонзилась игла, после чего там занял свое место тонкий ошейник с прямоугольной пластиной впереди.

— Вздумай только воспользоваться своими способностями, как все твои мозги размажет. Это понятно? — пролаял человек за пультом управления.

Не дождавшись от нее какого-либо ответа, он сделал знак, и Рину буквально выпихнули в среднюю створку двери. Рина криво ухмыльнулась, запоздало переваривая, как толпа за ее спиной беспокойно загудела. Потом к ней пришло осознание того, что ошейник напичкан взрывчаткой и датчиком улавливания любых мозговых импульсов, соответствующих импульсам людей с необычными способностями, а вколотое ей вещество, не что иное, как очередной транквилизатор. От него заложило уши, перед глазами появилась слегка режущая пелена, а все мысли спутались, скорость их в тысячи раз замедлилась.

За дверью оказался длинный узкий коридор с прозрачными стенами и натянутой сверху решеткой, трещавшей от электрического напряжения. Справа и слева от Рины понуро топали другие заключенные, продвигаясь к погрузочному отсеку. Она расправила плечи, вдохнула утренний воздух на весь объем легких, какой могла и зашагала вперед. Приблизившись к старому транспортнику, звездолету с красноречивым названием «Немезида», Рина оглянулась, будто кто-то позвал ее и остолбенела. Вот также они с мамой стояли с поникшими плечами, провожая Милену, когда один «доброжелатель» донес на нее. И получали металлическую емкость с надписью «Г200». Пепел — это все, что осталось от веселой, отзывчивой Миленки.

Уж чего-чего, а такого она ожидать не могла. За тройными переборками из прочного прозрачного пластика Рина Стриж увидела Макса Болтова и экипаж «Маяка». Макс почти припал к перегородке, лицо его казалось темным, полным скорби и горечи. Ребята и девчонки из команды, с которыми Рина летала добрых пять лет, бок о бок выполняя самые сложные и важные задачи, стояли с мрачными вытянувшимися физиономиями, стоило им увидеть бывшего члена их экипажа в таком виде: бледной, наверняка измученной, с наручниками на запястьях и ошейником на шее. Кривая улыбка изогнула губы Рины — все они видели, что тогда произошло, а значит автоматически стали свидетелями ее обвинения. Не важно, что в тот роковой день она спасла около полусотни людей. И теперь летать ей осталось недолго. Старая развалюха «Немезида» сделает свое дело, доставив ее на Лету, где ей введут препарат, от которого сознание ее медленно и мучительно больно угаснет, обволакивая вечным сном дар и безжалостно его уничтожая. Заторможенные мысли на секунду вспорхнули легкими крыльями бабочки, стирающими ее из будущего Земли и памяти тех, кого она знала, и снова будто укутались тяжелым свинцовым покрывалом.

— Чего встала? На погрузку! — рявкнул охранник и грубо ткнул Рину прикладом оружия в спину. — Четвертый уровень, камера четыре дробь девятьсот семьдесят семь. Пошла!

Рина пожала плечами и решительно вступила во чрево «Немезиды», слыша, как охранник забормотал себе под нос, что анормов им на корабле только и не хватало.

Курс «Немезиды» лежал через галактику Цита, где на орбите мертвой планеты без названия, а лишь с присвоенным буквенно-цифровым кодом Ю-793-М, болталась станция Лета, и затем спустя еще пару гиперпрыжков к планете Иста, в пылающих недрах коей добывалось универсальное и дорогое топливо си-текс.

К удивлению Рины длительный полет до входа в пространственный коридор не принес ей ни капли дискомфорта в бытовом плане. Даже наоборот. Странной оказалась забота правительства о людях, преступивших закон, потому что «Немезида» походила внутри не на «Яму», а скорее, на круизный космический лайнер, почти «роскошный» и почти «комфортный». Каждому заключенному отводилась отдельная одиночная камера, с душем и туалетом. Единственным предметом мебели оказалась узкая койка, раздвижные панели за которой скрывали санузел. На койке лежал комплект сменной одежды, чистой и потрепанной, и два застиранных полотенца. У входа в санузел в стене находилась еще одна небольшая панель, открыв которую можно было отправить свою одежду в чистку. Питание было двухразовым и вполне сносным. Вероятно, правительство решило таким образом позволить узникам в последний раз перед каторжным трудом насладиться благами цивилизации, которых они лишились по своей же собственной глупости, совершив преступление. И тем самым вычеркнули себя из жизни в обществе приличных граждан.

Приготовившись к тому, что в ближайшее время каждый из них будет представлен сам себе, Рина уже возненавидела вынужденное безделье. Она то лежала на койке, закинув ладони под голову и бесцельно пялилась в потолок. То падала на пол вдоль койки и отжималась, пока капли пота не начинали срываться с кончика носа, с бровей и подбородка. То стояла под едва теплыми струями душа, стараясь не впасть в отчаяние. И никак не могла отделаться от смутного и дурного предчувствия.

Джереми Янг проглотил еще одну чашку дрянного кофе, не ощутив при этом, однако, вкуса. Он находился в прескверном настроении — по поводу и без него рявкал на членов своего экипажа и обслуживающего персонала. Будучи капитаном старой калоши под названием «Немезида», он ненавидел это судно всеми фибрами своей души, а заодно и работу, связанную с ним. И ненавидел один и тоже маршрут своего корабля — Земля-Иста-Земля. Иногда в качестве разнообразия фигурировала Лета. До чего он докатился? Имея за плечами колоссальный опыт космолетчика и военачальника, он вынужден пилотировать судно, транспортирующее преступников и анормов. Его списали в расход, как только наступил пенсионный возраст. Тайной, почти святотатственной, у капитана Янга была мечта, чтобы когда-нибудь это корыто просто не взлетело!

— Капитан, гиперускоритель готов, — отрапортовала первый помощник Сьюзан Брукс.

— Запустить программу настройки координат и приготовиться к прыжку, — резко скомандовал он.

Экипаж беспрекословно выполнил приказ, зная вспыльчивость и непримиримость капитана. «Немезида» успешно вошла в пространственный коридор и вынырнула недалеко от Ю-793-М. Теперь их ждал короткий полет вокруг орбиты прямо к Лете. Неприятным известием стало сообщение о том, что система сканирования окружающего пространства и опознавания начала давать сбои. Отдав приказ немедля устранить неисправность, капитан Янг направил «Немезиду» на курс.