рисовали в свободное время. И очень гибкий подход к режиму работы. И либеральное отношение к тому, как ты выглядишь и чем занимаешься в свободное от работы время, даже на территории компании! Хоть голым на траве валяйся или в костюме зебры на брифинги ходи. А если вы укладываетесь в deadline (очень сжатый), то можете использовать оставшееся время по своему усмотрению. Но приветствовалось, чтобы использовали его на совершенствование своих навыков. А еще существовала настолько же гибкая система бонусов и штрафов, и лист кандидатов на повышение, и лист кандидатов на понижение. И отдельный лист – кандидатов на вылет. На любое место всегда нашлось бы пять или десять квалифицированных кандидатов.
Каждый, кто попадал в любую из его компаний, быстро понимал, почему на аватарке шеф всегда сидит с белым котом, как главный злодей Блофельд из фильмов про Агента 007. Это ведь Мастерсон первым предложил в СМИ сбросить ядерные бомбы на Марс, чтобы провести терраформинг его поверхности. Журналистам он говорил, что это будет превентивный удар, ведь «там уже готовят флот вторжения, вы что, Герберта Уэллса не читали?». Конечно, это была шутка.
«Мне очень жаль, – сказал он Петру на прощание. – Но у нас не было выбора».
Ни у кого не было.
Изобретатель сам проследил за тем, чтобы русского смутьяна отвели к одному из нескольких запасных выходов и втолкнули в шлюз, задраив ручным штурвалом люк за ним. Через пять минут Элиот увидел на экране, как перед носом у того открылась дверь, за которой была только железная лестница в вертикальном колодце с квадратом неба наверху. Постояв чуть-чуть, Юрьев начал карабкаться, пока не достиг закрывавшей вентиляционную шахту решетки. Решетка была не заперта, но на ней лежали пара обломков. Это не было предусмотрено планом.
Распахнуть её сходу у него не получилось, тогда русский выломал какую-то трубу и, используя, как рычаг, навалившись на неё всем весом, постепенно, сантиметр за сантиметром, открыл люк. Уж что-что, а законы физики он знал хорошо.
В процессе он случайно… а может, не случайно заехал по камере… и этого ей хватило. Изображение исчезло!
Затем – вид с другой камеры – его голова показалась из бетонного куба, стоявшего в середине лужайки с почерневшей травой. Мимо этой штуки раньше могли проходить десятки людей в день, и вряд ли кто-то задавался вопросом, что находится внизу. Аварийный выход.
Пиэтер Юргенс, он же Пётр Юрьев осмотрелся, втянул носом воздух и бросил последний взгляд на выход из оставленного им убежища. Взгляд, не обещающий ничего хорошего. Но, даже если бы у него была граната, он не смог бы нанести им вред.
Человек в желтом комбинезоне, с которого кто-то не поленился срезать эмблему X-Space, зашагал прочь к невысокой зеленой ограде, обозначавшей границу территории Центра, на ходу надевая противогаз. Несколько обгоревших до черноты тел лежали на его пути, но там, где не удавалось обойти, он спокойно через них переступал.
На самом краю поля зрения камеры русский вдруг повернулся и изобразил непристойный жест согнутой рукой. Потом остановился, чтобы подобрать что-то с земли. И написал обугленным куском дерева на сером бетоне бордюра:
«I’ll be back. Assholes!».
А рядом изобразил схематичный профиль танка. Вроде бы это был Т-34.
Через две минуты красный «Rangerover» вылетел с парковки, чуть не протаранив ограду, и помчался вдоль набережной к северу, объезжая дымящиеся и тлеющие автомобили. В некоторые он даже врезался, но и это его не остановило.
– Псих. Чертов псих, – произнес бывший морпех Бреммер, нарушив тишину на пункте управления, – А мы-то считали, что он эстонец. У него и фамилия эстонская. Правда, новости на эстонском он никогда не читал. И еще он шутил про эстонские обычаи. Мол, черепах в зоопарке Таллина подразделение спецназа стережет. А то слишком шустрые. А он, оказывается, настоящий «crazy Russian».
– Помните, шеф, когда метеор упал на город на Урале с непроизносимым названием? – подал голос Рудольф. – Tchelya… Tshelybsk?.. Я смотрел на YouTube, как вели себя жители. Они не бежали и не молились. Ходили спокойно, глазели на взрывы и на небо пальцами показывали. Совсем не боялись, что еще один такой же булыжник свалится им на головы. Даже не подумали, что война началась, как решили бы у нас. А еще мне довелось отдыхать на Пхукете, когда туда цунами пришло. Представьте – мы, немцы, как и все остальные нормальные туристы эвакуировались за пятьдесят километров от берега. И только русские продолжали приезжать. И хотели заселяться в отель, где на первом этаже еще вода на полу стояла и рыбки плавали. А потом возмущались, что он закрылся. И на пляж шли отдыхать, куда то и дело трупы выносило. Похоже, они все немного «того». Ку-ку.
Мастерсон пожал плечами. С помощью манипулятора, похожего на джойстик, он в ручном режиме заставил камеру повернуться на девяносто градусов – теперь ее объектив смотрел на север. Со стороны моря надвигалось черное облако, уже наполовину закрывшее собой солнце и линию горизонта. Там что-то горело. Корабли? Нефть из танкера? Буровая вышка? Большего разглядеть не удалось, экран распадался на пиксели – разрешение было не таким высоким.
Камера проработала еще полдня, а потом вышла из строя. Видимо, перепады температуры и шквалистый ветер ее все-таки добили.
Им предстояло провести под землей еще четверо суток. Осколку погибшего мира. Того, который, скорее всего, был обречен.
«Oct. 18th, 2014 at 1:46 PM
Mood: depressed
Location : NYC
Music : песни из советских фильмов
Game : Тетрис
Достало меня все, дорогой дневник…
И где она, их хваленая
