надобно почитать и беспрекословно слушаться. Только мы и можем наставить молодых на путь истинный, научить, как поступать правильно.
— Ваша правда, Федор Лукич, старших полагается уважать, — сосредоточенно покивала я. — В данной ситуации для рода Пожарских, безусловно, возложить всю ответственность на Наталью — лучшее решение. Душещипательная история о ее несчастной любви к барону Россу с последующим нервным срывом звучит весьма достоверно. В то, что Наталья, — я сделала акцент на имени, — травила меня в сети и порочила мою репутацию из-за необоснованной ревности, охотно поверят.
Сидящие за столом и прежде неподвижные мужчины украдкой обменялись многозначительными взглядами, а старый граф машинально покрутил перстень на безымянном пальце. Бесспорно, он занервничал.
Переломный момент неумолимо приближался.
Вновь одарив напряженного Федора Лукича обаятельной улыбкой, безмятежно продолжила:
— Также с вашей стороны вполне резонно предложить мне в качестве компенсации морально вреда брак с вашим чудесным внуком. Однако в ближайшие годы я планирую заниматься исключительно бизнесом, и замужество не входит в сферу моих интересов. Но меня вполне устроит иная, достойная контрибуция, — на миг задумавшись, уверенно заявила: — К примеру, экономически эффективная швейная фабрика, допустим, в ближайшем Подмосковье. Ну и, разумеется, перечисление солидной суммы на мой банковский счет. Сами понимаете, репутация и честь дворянки дорого стоят, — я развела руками.
Лицо старика пошло красными пятнами. Скрестив руки на груди, Федор Лукич приподнял подбородок и процедил:
— Любопытно, а если я не соглашусь? Пойдешь жаловаться в полицию? Или войско начнешь собирать? А, девочка? — он пренебрежительно хмыкнул, намекая, что мои навыки владения силой ни в грош не ставит.
А вот и высшая точка нашей встречи. Именно сейчас я обязана выложиться на полную. Не смогу испугать — все будет зря.
— Воины мне ни к чему, — я покачала головой. — Банальный пример. Не так давно в Императорской южной школе случилось серьезное происшествие: ваша внучка спровоцировала трансформацию метаморфа. Алексей спас девушек от агрессивной гигантской кобры. Помните?
— Ну и? — старик ехидно ухмыльнулся.
— А все элементарно. Перед этим я остановила время, взяла Алексея за руку и дала ему возможность проявить себя, — явно не улавливая, к чему клоню, старик подозрительно прищурился. Я же, максимально собравшись, ледяным тоном повторила: — У меня нет нужды в войске. По одной причине: я — двойная звезда, мне несложно прекратить ход времени. Вы все тренированные бойцы, но никто из вас, — обвела бесстрастным взглядом присутствующих, — не сможет помешать. Вы просто ничего не поймете. Несмотря на опыт и силу, будете предо мной новорожденными котятами. А что случится, если притормозить ритм сердца? И даже не придется пачкаться в крови.
— Ты блефуешь, девчонка! — выплюнул Лукич, правда, его губы затряслись.
Не отводя взгляда от старого графа, я демонстративно медленно подалась вперед и, неистово желая напугать, тихо спросила:
— Рискнете проверить?
В этот миг тьма внутри неожиданно зашевелилась, с моих пальцев сорвалась тонкая черная нить и рванула к старику. Едва она коснулась его груди, мужчина мертвенно побледнел, на лбу заблестела испарина. И почему-то остальные не спешили помогать главе рода. Напротив, застыли истуканами. Они явно лучше меня разбирались в происходящем.
Елки зеленые, что я творю⁈ Уже самой страшно!
На плечо мягко опустилась чья-то ладонь. Обоняния коснулся запах духов Раисы. И тьма — уж не знаю, как наставница это сделала — успокоилась. Черная смертельно опасная нить истаяла без следа.
Беззвучно, как рыбка, развевая рот, старый граф завалился набок. Сидящий от него слева мужчина быстро вскочил и ловко поймал главу рода.
Я внешне безэмоционально наблюдала за суетой вокруг Федора Лукича, стараясь не подать вида, что сама в шоке от произошедшего. А как только старик оправился и снова уселся в свое кресло, металлическим тоном поинтересовалась:
— Ваше решение?
— Госпожа Метельская, ваши условия приняты, — хрипло отозвался Федор Лукич.
— Я жду конкретики, — в моем голосе все так же скрежетал металл.
Еще бледный старый граф поправил шейный платок и глухо выдохнул:
— Завтра вам будут принесены публичные извинения, а в течение трех дней переданы права на нашу московскую фабрику и перечислено на банковский счет двести миллионов рублей. Даю слово главы рода, — мужчина сжал кулаки и замер в напряженном ожидании.
— Конфликт исчерпан. Благодарю за уделенное время, господа. Всего доброго, — поднявшись, я коротко поклонилась по-прежнему молча сидящим за столом мужчинам. Обернулась, посмотрела на Алексея. На лице юноши читалось обожание и готовность идти за объектом любви хоть на край света.
Да что ж он упертый-то такой! Ему со своими надо остаться, а не за мной бежать.
— Доброй ночи, Алексей Васильевич, — попрощалась сухо. — Не стоит нас провожать, дорогу я помню, — едва различимо шепнула: — Останься, — а затем уверенно покинула переговорную, слыша за спиной знакомые шаги наставницы.
Я чувствовала, как неотвратимо наступает откат: перенервничала все же дико. Настолько, что даже не в состоянии испытать торжество от заслуженной победы. И теперь главное — дойти до машины. Вряд ли, конечно, после устроенного представления старик Пожарский решится на применение силы. Но кто знает, что у него в голове? Расслабляться уж точно рано.
Глава 3
Московский особняк барона Росса
Сгорбившись, Константин обессиленно сидел на полу. Очередной приступ запредельной боли наконец-то закончился. В разуме царила гулкая пустота, двигаться не хотелось. Лица коснулась приятная ночная прохлада, и Костя вяло удивился. Вроде неоткуда ветру взяться. Все было закрыто.
Барон с трудом поднял тяжелую голову и медленно огляделся. В его прежде уютной спальне царил безобразный кавардак, а в стене зияла большая квадратная дыра. Нахмурившись, мужчина всмотрелся в слабо освещенный сад. В памяти постепенно всплыло, как он походя разгромил комнату и выломал стеклопакет.
Все же сорвался. Пусть ненадолго, но это плохо. Очень плохо.
Костя поморщился. Бесконечно долгие часы дичайших мучений он скрипел зубами от боли, но контролировал себя, а тут на тебе — сюрприз. И не сразу вспомнил, что разбушевался.
Подобного впредь нельзя допускать: в особняке двое мужчин и женщина, на территории — воины рода Росс. Вредить своим людям барон не желал, но в первую очередь тревожился о любимой. Упрямо глуша их ментальную связь, он постоянно твердил одно и то же: «Влада не должна чувствовать мою боль! Не должна!». А сейчас, выходит, оплошал, и девушке, пусть и немного, но досталось.
Костеря себя на чем свет
