ярости и успокоиться, отдать город на разграбление Псам и инкам, и в то же время Сергей понимал, что это было бы глупо. Ярость и гнев следовало приберечь для иных, настоящих врагов, а также следовало сохранить силы на тот случай, если бы в Риме решили устроить кровавую западню.
Он не ощущал печати под собой, и в тоже время не мог отделаться от видения того, как весь Рим вспыхивает багровым, а жители его разом вскрывают себе глотки и вспарывают животы. Кровавая печать во имя веры, дабы покончить с отступником и лже-Любимцем, или что там внушили бы им власти и кардиналы.
— Столица Италии, центр веры, Вечный Город! — продолжил Сергей. — Ты был столицей величайшей империи и потом долго лежал в развалинах. Италия оставалась раздробленной и воссоединилась лишь незадолго до Освобождения, чтобы снова стать чьим-то вассалом!
Было авиньонское пленение пап, откол англиканской церкви, всякие там указы императоров Священной Римской империи, много чего было в истории. В то же время все три сверхдержавы, Франция, Англия и Германия придерживались христианства разных ветвей, и именно это, опять же парадоксально, позволило Риму остаться центром веры. Три сверхдержавы пришли к молчаливому соглашению, что заполучивший к себе Папу Римского, получит преимущество, и поэтому Италия формально являлась общим сателлитом.
Она подчинялась и в то же время стояла немного выше остальных, вроде Испании или Венгрии.
— Услышь меня, Рим! Услышь слова Гарольда Чоппера, любимца Матери-Магии и посланника ее!
Багровый вихрь вспыхнул за его спиной, раскрылся крыльями, будто Сергей решил поиграть в ангела. Он ощущал на себе внимание магов и простаков, всех. Особенно жадной и мощной была волна внимания со стороны Источника и где-то там же под ним скрывался Ватикан, престол Папы.
— Хватит этих войн! Хватит подчинения! Капитулируйте и выходите из войны, и вы получите независимость, даю в том слово перед лицом Рима и Матери-Магии! Италия станет свободной и независимой и престол веры останется в Риме! Хватит войн и раздоров! Пришла пора мира и независимости!
Со стороны Псов, даже верной Гертруды, несло сильнейшим недоумением и изумлением. Ничего, потом поймут, весело хмыкнул Сергей, продолжая обращаться к Риму.
— Примите протянутую вам руку или познайте мой гнев!
В руке его соткался огромный багровый топор, занесенный над Римом, будто орудие палача.
Не прошло и пяти минут, как Рим капитулировал и убрал щиты.
— Хочешь Монако? — спросил он у Селены Уич. — Или Лихтенштейн? Или оба?
— Могу я подумать, милорд? — слегка растерялась певица.
— Можешь, — разрешил Сергей. — Или подарить тебе Венецию?
Княжество на воде, город с источником — чем он хуже Монако? Все равно все эти карликовые государства, существовавшие в его прежней мире, тут находились под чьим-либо крылом, как та же Андорра. Судя по сводкам, андоррцы бились за свою независимость исступленно, яростно, возможно, следовало предложить независимость и Монако с Лихтенштейнами, нет, всем!
Всем, всем, всем, тут же дополнил мозг.
— Или Ватикан? — пришла ему в голову новая мысль.
Он повернулся и посмотрел сверху вниз на низенькую полную Селену. Словно полная Луна, ведь Селена и означала Луну и возможно, что все ее блондинисто — седые волосы были лишь фикцией, игрой на публику, частью образа певицы.
В то же время, следовало признать, что монашеская ряса не добавила бы ей очарования.
— Ватикан? — подавилась воздухом Селена.
— Были же папессы в истории? — пожал плечами Сергей. — Чем ты хуже?
Дворец короля Италии приближался, и Сергей ощущал магию, разлитую вокруг. Магию источника, магию собравшихся представителей сильнейших итальянских родов. В голове побежали новые странные мысли, ведь в его войске уже имелись ирландцы, инки и индусы, готовые мстить и сражаться, выгрызать себе место под солнцем из брюха сверхдержав. Возможно, еще одни участники на и — итальянцы — окажутся как раз к месту?
— Ми-милорд, — чуть заикнулась Селена, — можно мне от-отказаться?
— Можно, конечно, — чуть пожал плечами Сергей.
Также он летел, улыбался на публику и медленно махал рукой. Толпы римлян наблюдали, испытывая сложную смесь эмоций, кто-то даже махал в ответ и кричал, но больше преобладало ошеломление. Словно они не верили, что к ним мог явиться Гарольд Топор и такая наивность ошеломляла уже самого Сергея.
Или они думали отсидеться за спиной Франции? Так взятие Парижа уже должно было намекнуть!
— Благодарю вас, милорд, — склонила голову Селена.
Похоже, она и правда считала подобное кощунством, если он правильно интерпретировал исходящие от нее ощущения. Отказ не из страха повторить судьбу Софи Голен — не думать о Париже, не думать! — такое Сергей мог понять, хотя все равно испытал легкое разочарование.
Сергей в сопровождении Псов и генералов, Селены и Гертруды, пролетел и прошествовал во дворец, ощущая, как внутри медленно закипает нетерпение.
— Король Италии, Рафаэль Второй, взошел на трон лишь недавно, после того как его отец, Рафаэль Первый, был убит, в ходе серии покушений на всех монархов Европы, — вещала Гефахрер торопливо.
— Всех? — изумился Сергей.
На дедулю Фейна совершили покушение, и он уцелел? СИБ не обосралась? Или за его охрану отвечала другая служба? Сергей понимал умом необходимость нескольких служб, отвечающих за всякие там контрразведки и охрану, внутреннюю безопасность, но в жизни всегда в них путался и смутно изумлялся дублированию функций.
— Всех значимых, — подтвердила Гертруда. — Рафаэль Второй чуть моложе вас, милорд, и его избрание стало компромиссом между самыми сильными магическими родами Италии и было одобрено президентом Анри Дюпоном.
— Погоди, а откуда ты все это знаешь? — спросил Сергей.
Рафаэль Второй уже показался впереди и выглядел он… не очень впечатляюще. Может, ему не хватало магии, которая дала бы могучее мускулистое тело, как у Сергея-Гарольда, а может он просто был слишком подавлен навалившейся властью. Юнец, безусый юнец, взиравший на Сергея с каким-то затаенным страхом и… надеждой? Тут же вспомнился Дункан Малькольм, и Сергей мысленно нахмурился.
— И разве властители не любимцы Матери?
— Только в сверхдержавах, милорд, на то они и сверхдержавы, — скромно ответила Гертруда. — А знаю я все это из сводок новостей и тех заметок, что оставила Кристина Фейн-Чоппер.
При упоминании бывшей первой жены внутри Сергея все словно заморозило, и он некоторое время двигался, как болванчик, улыбался, говорил положенные слова и даже не особо реагировал на магию источника вокруг. Возможно, напади итальянцы вероломно, и ему стало
