Книга Выпускной в Чистилище - Эми Хармон

— Джонни, — настаивала Мэгги, ее глаза умоляли.

— Он здесь. Дальше по коридору вообще-то. Он идет на поправку после огнестрельного ранения в грудь. Он совсем не в себе. Я не знаю, смогу ли я провести тебя к нему… но обещаю, что постараюсь. У него есть сестра… она присматривает за ним. Я не знаю, что она сказала медперсоналу.

— Огнестрельное ранение? — выдавила Мэгги в ужасе. — Кто-то стрелял в Джонни?

Затем остальное из того, что сказал Гас, дошло до нее.

— Сестра? — Мэгги недоверчиво прохрипела.

— Я никогда не говорил тебе. Наверное, я просто об этом и не думал. У шерифа Бейли и Долли Кинросс родилась дочь. Вы знаете директора Бейли?

Мэгги ошеломленно кивнула головой.

— Они нашли его в школе, лежащим среди руин, прямо там, где была ротонда. Он не обгорел или еще что. У него было только то ранение, и он потерял много крови. Директор Бейли была там, когда его нашли, и она узнала его. Я думаю, она всю свою жизнь искала его лицо… также, как и ее бедная мать до этого. Это было для нее сильным потрясением, но она справится. — Гас сжимал руки, как будто теребил шляпу по старой привычке.

— Он правда жив? Он действительно здесь? — Мэгги почувствовала, как осознание от услышанного захватывает ее, и слезы потекли по ее щекам.

— Действительно, мисс Маргарет. Бог свидетель, так оно и есть на самом деле. Слава Иисусу, — изумленно воскликнул Гас, покачивая головой. — Я никогда не видел ничего подобного…

Глава 2

И время всякой вещи под небом

Все звали его Джон Доу. Когда он просыпался в первые несколько раз, то молчал. Сначала потому, что не знал, где, черт возьми, он находится. Дьявол! Он даже не знал, КЕМ он был вообще. Он снова впадал в забытье, прежде чем успевал о чем-то подумать. В следующий раз он бодрствовал дольше. Первым, что он по-настоящему осознал, была боль. Болело везде, как будто его переехал эвакуатор Джина. Джин. Он вспомнил Джина. И маленького Харва. Вскоре он снова заснул, успокоенный тем, что что-то и кого-то вспомнил. Когда он проснулся, у его постели сидела женщина. В комнате было темно, и только они двое сидели в окружении пищащих машин, похожих на роботов из одной из передач по телевизору, который купил отец Джимбо и теперь с гордостью выставлял в гостиной. Папа Джимбо разместил телевизор прямо перед окном, чтобы все жители улицы знали, что он у него есть. Он оставлял окна открытыми во время просмотра, и иногда дети, гоняющие мяч на улице, бросали свои игры и слушали снаружи. Джонни пару раз смог его посмотреть. Иногда вся округа приходила, чтобы увидеть фильм.

Сначала он подумал, что эта женщина — его мама. Как только эта мысль пришла ему в голову, перед его глазами возникло лицо матери. Освещения было совсем недостаточно, чтобы рассмотреть ее черты, но было что-то очень похожее на его мать в том, как она сидела: голова наклонена во сне, шея изящно согнута в усталой покорности. И только когда вошла медсестра и включила свет, чтобы проверить его жизненно важные показатели, он понял, что эта женщина все-таки не была его мамой. Она была в мужских брюках, а ее волосы были подстрижены по-мальчишески. И медсестра тоже была в брюках… когда это стало нормой? Хмм. Его это не волновало. Ему всегда немного нравилась форма медсестер: в этом было что-то соблазнительное. Женщина, спавшая в кресле, резко приподнялась и с тревогой посмотрела на него.

— Ты проснулся.

Ее глаза метнулись к медсестре. Медсестра, похоже, не слишком удивилась тому, что Джонни проснулся, и начала спрашивать, как он себя чувствует, тяжело ли ему дышать, может ли он встать, и о миллионе других вещей. Медсестра была молодой и красивой, и он слегка улыбнулся, проверяя ее. Она презрительно подняла бровь и сказала, что собирается удалить катетер. Откинув одеяло, она рывком лишила его мужества.

— Ай! — взревел Джонни. Его мужское достоинство лежало, подрагивая, на радость счастливым женщинам в комнате. Он натянул на себя одеяло и сердито посмотрел на медсестру, которая едва сдерживала улыбку. Ничего себе! Женщина только что схватила его за одно место, не моргнув и глазом. Она даже не дала ему времени произвести на нее лучшее впечатление. Ну что ж. Она была слишком старой для него. В любом случае, ему нравились более робкие, не так ли? Что-то беспокоило его. Воспоминание о ком-то… а затем оно исчезло, растворившись в беспорядке, заполнявшем его тяжелую голову. У него внезапно закружилась голова, и женщина, которая спала у его кровати, вскочила, чтобы помочь ему снова лечь. Медсестра похлопала его по ноге. О, теперь она вела себя мило. Поздно, дорогуша. Она сделала несколько пометок и снова посмотрела на него.

— Врач скоро зайдет. Как думаешь, ты сможешь бодрствовать?

Когда он кивнул, она вышла из комнаты, не проронив ни слова. Как только она ушла, женщина рядом с ним начала говорить.

— Как тебя зовут? — Ее голос звучал спокойно, но с настойчивостью, заставившей его встретить ее пронзительный взгляд.

— Джонни. Джонни Кинросс. — Слова слетели с его губ раньше, чем он осознал, что даже знает свое имя. Джонни. Да. Именно. Джонни Кинросс. Его маму зовут Долли, а младшего брата — Билли, и у него самая крутая машина в округе. И ему ужасно нужна была сейчас сигарета.

Она резко выдохнула и с силой сжала поручни на его кровати.

— Ты знаешь, почему ты здесь? — спросила она еще настойчивее, и Джонни попытался сосредоточиться. Его голова прибавила по меньшей мере 100 фунтов с тех пор, как он открыл глаза десять минут назад. Он снова начинал уставать. Он сосредоточился на ее вопросе. Очевидно, он находился в больнице. Какая-то современная новомодная больница, похожая на что-то космическое. Возможно, он все-таки не совсем проснулся. Почему он здесь? У него ужасно болела грудная клетка. Он поднял левую руку и коснулся повязки на правом плече.

— Я получил по шее в драке? Мы с парнями были в явном меньшинстве. — Джонни нахмурился, закрыв глаза и пытаясь вспомнить. — Роджер Карлтон — змея…

Женщина рядом с постелью была очень бледной, и ее руки начали дрожать, отчего поручни задребезжали. Она тут же отпустила их и крепко обхватила себя руками.

— Ты помнишь что-нибудь после… драки?

Джонни слегка покачал головой, но его мысли были