class="p1">Похоже Хикс скучал по преступлениям, понимая, конечно, что это ненормально.
Хотя нет, дело было не в этом. Он скучал по ощущению собственной значимости.
Ему было сорок два года, но ощущал он себя стариком, который только и может, что повесить табличку на входной двери с надписью: «Ушел рыбачить».
В Индиане было много хороших мест для рыбалки, а если доехать до Винконсина, можно найти просто отличное.
Но Хикс ненавидел рыбалку. Однако в этих краях не стоило рассказывать об этом, как и делиться тем, что он не в восторге и от охоты.
Он смотрел, как сын играет в футбол. Во время учебы сын играл за школьную бейсбольную команду, занимая первую базу. Еще Хикс наблюдал, как его дочь играла в волейбол, а затем сделала перерыв перед началом футбольного сезона. И смотрел, как танцует его малышка.
Сейчас у него больше не было жены, а дети проводили с ним время каждую вторую неделю. И он сидел за своим столом и слушал, как его помощники решают, что делать с миссис Шмидт, которая обвиняет соседа мистера Кристенсона в краже помидор с ее огорода.
Еще он ходил в тренажёрный зал. И зависал с ребятами в «Аванпосте», смотря спортивные матчи. И смотрел дома слишком много телевизора.
А в прошлую субботу он отправился в «Каплю Росы» на Кантри-Роуд 65, где слушал пение Греты. В перерыве между выступлениями Хикс угостил ее выпивкой, и они поболтали. А когда она закончила, он отвез ее домой.
И там он не просто трахал ее, а занимался с ней любовью. Все начиналось обычно — горячо, бурно, влажно и отчаянно. Но потом по какой-то причине все изменилось. Нет, не по какой-то причине. Он прекрасно знал почему.
Хикс прикусил мочку ее уха, и Грета повернулась к нему, оторвавшись от его губ. И тогда Хикс увидел ее лицо в свете луны. Она была возбуждена. И выглядела так горячо, что он сходил с ума от мысли, что это благодаря ему она так выглядит. А еще она улыбалась. Ей нравилось, что он делал, как заставлял ее чувствовать. Ей нравилось все это. И ей нравился он сам. А ему нравилось все происходящее.
Он не был с женщиной с тех пор, как Хоуп попросила его уйти. Тогда он пытался доказать ей, что неправильно поступать так с ним, с их детьми, с их семьей, с ними. Что она совершает ошибку. Но она не сдавалась, и он ушел. Весь год, что они жили раздельно, Хикс думал, что вернет ее, поэтому не собирался все портить.
Несмотря на то, как долго он не был с женщиной, а пользовался лишь рукой и хорошими воспоминаниями, которые благодаря воображению становились куда лучше, с Гретой он не торопился. Растягивал время. И привел их обоих туда, где был только с одной женщиной в своей жизни. С бывшей женой.
И с Гретой было лучше, чем с Хоуп. Куда лучше.
И он знал почему.
У Греты был великолепный голос, шикарные волосы, прекрасное лицо и притягательные изгибы, и она знала, что ей нравится. И ей нравилось не просто получать желаемое, ей нравилось отдавать.
У Хикса такого никогда не было. Настолько искреннего. Чистого. Она получала удовольствие, даря наслаждение ему, а он сходил с ума, отдавая ей.
Ни в браке, ни в других отношениях у него не было такого.
Он отдавал, но ничего не получал.
Исключая детей, они своим дыханием давали ему все необходимое. И он был не против. Он любил жену и считал своей обязанностью давать ей все, что она пожелает, все, что сделает ее счастливой.
И другого он не знал, потому что ничего другого у него не было. Пока не получил это самое другое.
— Босс?
Когда Бетс позвала его, Хикс осознал, что стоит в дверном проеме, не двигаясь.
Черт.
Он прошел через распашные двери, чтобы разобраться с Бетс единственным возможным способом. Посмотрел в ее глаза лишь на секунду, которая потребовалась, чтобы проговорить:
— Доброе утро.
И сразу же направился по центральному проходу между столами, когда услышал ответ:
— Доброе утро. Хорошо провел выходные?
— Да, — пробормотал он, проходя мимо нее.
Он действительно хорошо провел время, впервые за год и три недели. Вечер субботы так точно прошел отлично. Пока он все не испортил.
Хикс зашел в свой кабинет, бросил телефон на стол и включил компьютер.
Его стол стоял в конце комнаты, спиной к стене с камерами. Потому что сидеть лицом к окну, выходящему на общее помещение, он не хотел. Поскольку его сотрудники могут посчитать, что он наблюдает за ними. Он так же не хотел сидеть спиной к окну и к двери, хоть окно и здесь было пуленепробиваемым. Поскольку, таким образом, любой мог видеть экран его компьютера и наблюдать за ним без его ведома.
Поэтому место для стола оставалось одно. И его помощники, и он сам получили немного уединения.
Он собирался сесть за стол, когда из двери раздался голос Бетс:
— Слышала, ты ходил в «Каплю Росы».
Еще одна вещь, которая не нравилась ему в маленьких городках — не имея своих дел, жители лезли в дела других. Что было очень просто, поскольку выбор занятий здесь был невелик.
Но еще до того, как он стал шерифом, каждый житель считал, что может засунуть нос в его дела. В их с Хоуп дела, и в дела их детей.
И куда хуже, что именно Бетс первой этим утром накинулась на него.
«Черт. Вот, пожалуйста», — подумал он.
Она вошла в кабинет, и Хикс подавил вздох.
— Я была в клубе несколько раз. Там очень неплохо, — заметила она.
До субботнего вечера он был там лишь однажды — много лет назад с Хоуп.
Но Бетс была права. В «Капле Росы» было круто. Бар выглядел как хижина в глуши — вокруг много места для парковки, поскольку бар окружало поле.
Когда-то давно это действительно была хижина, куда приходили афроамериканцы, их окружение и те, кто знал толк в хорошей музыке. Сюда приходили послушать джаз и блюз, исполняемые странствующими артистами, которые не упускали ни одного шанса сделать себе имя.
В округе Маккук многие пользовались уважением жителей. Но лишь немногие удостаивались чести уважения Джемини Джонса.
Человек в четвертом поколении управляющий и владеющий «Каплей Росы».
В прошлом это может и была лачуга, но сейчас на входе в заведение тебя встречало стильное розовое и голубое освещение, роскошные полукруглые кабинки, маленькая сцена и столики перед ней, покрытые длинными
